Убойная стрела Амура
Шрифт:
– Такое впечатление, что все вы перестали меня слышать, – не меняя тона, я шагнула внутрь. – Закрой дверь и убедись, что она закрыта!
– Ирка, такое впечатление, что ты подобрала крылышки Мухатской. Эк высоко тебя на них заносит! Да не сверкай очами, видишь, закрываю. Теперь контрольный рывок. Не дай бог, дверь вместе со своим гнездом вывалится. Сезам, откройся! – Она подергала за ручку двери. – Не открывается. Все! Граница на замке. И твой вид меня пугает.
Я стояла у камина и не решалась сделать то, что собиралась. Страшновато было.
– Наталья, помнишь, мы отмечали сквозняк? По ногам дуло? – Вышло довольно жалостливо. – Я поняла, откуда ветер дует!
– А-а-а! Так у нас сейчас
С довольной улыбочкой, предвещавшей очередную порцию изощренных насмешек, подруга присела на корточки у камина. Улыбочка тут же растаяла.
– Дует… Слегка. Интере-есно… Откуда тут сквозняку взяться? От кондиционера! – Она задрала голову вверх и уставилась на стену, примыкающую к двери. – Но этот нагнетатель комфорта выключен…
Я опустилась на корточки рядом с Наташкой и осторожно отодвинула каминную решетку. Затем тихонько нажала на левую боковую стенку камина, от страха слегка поругивая себя за проявленную ранее невнимательность. Ведь этот искусственный имитатор домашнего очага с первого взгляда немного удивил. Тем, что был встроен в стену, а не выдавался вперед, как и положено нормальному камину. Независимо от вековой принадлежности. Всего пару секунд я могла порадоваться своей ошибке. Стенка не поддавалась, именно поэтому я и нажала на нее посильнее. Не со всей дури, конечно, но все-таки… Она сразу же проявила себя, как послушная дверца, которой не требуется ключ, и моментально распахнулась. Рука провалилась в пустоту и я, закрыв глаза, кувыркнулась с коленок следом. Правда, недалеко, успела притормозить лбом о внутренний угол. Наташкин очумелый вопрос «Ты куда?!!» остался без ответа. В голове противно зудел пчелиный рой, да если бы даже и не зудел, мои намерения были мне неизвестны. Из темноты прогала несло холодом и жутью. Ну привидениями само собой. Казалось, я лечу куда-то. Мимо всех привидений. От скоростного падения перехватывает дыхание и к горлу подступает омерзительная тошнота. Открывать глаза не решаюсь. Зачем мне видеть восставшую с того света Полину, склеп которой я случайно боднула?… На всякий случай я попросила у нее прощения. В ответ она принесла свои извинения за то, что не уберегла меня от падения. Причем Наташкиным голосом. Пчелиный рой немного поутих, на смену ему пришла боль, я открыла глаза и увидела прямо перед собой Наташку с часовым купидоном в руках. Неужели пчелы на моей голове разгулялись и она решила бороться с ними радикальным методом?
– Мама дорогая! А говорят, единороги – выдумка… Ирка, не дергайся. Основа у купидона металлическая, сейчас твой рог охладим. Вот зря болтают, что любопытной Варваре на базаре нос оторвали. Ты куда любопытнее ее, но у тебя никаких потерь. Сплошные приобретения. Если шишка не уменьшится, тебе придется изменить прическу. Прикроем ее челкой, хотя она тебе и не идет. Слушай, может, сама подержишь крылатого херувима? Надо за Ольгой сбегать. Пусть объяснит назначение этой черной дыры. У нас с тобой даже фонарика нет.
– Канделябр… – простонала я, жалея себя до невозможности. – Он электрический.
– Он от полки не отстает. Првязан к ней всем своим электрическим шнуром. Вот прилипала! – Подруга с расстройства долбанула по каминной полке кулаком. – Сейчас попробую отсоединить ночник.
Наташка немного повозилась на тумбочке и вернулась с ночником. Кокетливый кружевной розовый абажур улетел на кровать, лампочка миньон без него смотрелась голой сиротой.
– Так, светило есть, нет розетки! А та, что есть, – далеко. Что за бардак с этим дурацким дизайном! Ир, сиди тут, карауль провал. Если кто-то полезет, бей по кумполу нашим купидоном. Как двухсотлетняя покойница – Дятлова. Свалим все на нее. Купидон, кстати, время отметит. Часы наверняка стряхнутся. Я быстро.
– Никому не стоит. Кроме Ольги. Ее сразу обрадуем. Теперь, по крайней мере, есть надежда понять, каким образом при закрытых дверях нас навещала картина.
– Правильно излагаешь. Я даже как-то взбодрилась. Сними купидона со лба. Хватит. Совсем на голову сел. И держи еще лампу. Контрольный прибабах злодею обеспечишь. Дверь на ключ не закрываю. Помни, что у тебя есть путь достойного отступления. Пусть даже бегством.
Оставаться одной не хотелось, но выхода не было. Следовало неотлучно сидеть на посту. Хотя толку от меня… Даже вооруженная купидоном и ночником, сопротивления пришельцу я не окажу. Не так-то легко дербалызнуть по голове живому человеку. А то, что он может объявиться, не сомневалась. Ему нужна картина. Вот только конкретное время его визита мне не известно. Главное, сберечь портрет до утра. А утречком Вовчик отвезет нас с Наташкой в Великие Луки, и я положу этот шедевр неизвестного художника в автоматическую камеру хранения. До лучших времен.
В дверь тихо постучали. И пока я раздумывала, откликаться мне или сделать вид, что меня нет, дверь открылась. На пороге стояла госпожа Мухатская, нижняя челюсть ее плавно уезжала вниз. Рот и глаза при этом открывались в таком же замедленном темпе. Кажется, она собралась заорать…
– Тихо! – прошипела я, махнув для острастки ночником. – Мышь караулю. Проходи. Либо сюда, либо обратно. И дверь за собой закрой! Мешаешь охотиться.
Она сначала закрыла рот, потом дверь. И только после этого кивнула головой, соглашаясь с моим требованием. Ко мне приблизилась с опаской и, ткнув указательным пальцем в направлении моего умного лба, с состраданием в голосе поинтересовалась:
– Кто это тебя так?
– Ясновидящая, называется, – фыркнула я. – Кто, кто… Говорю же – мышь. Ее, подлую, и караулю.
Я попыталась развернуться так, чтобы прикрыть спиной основную часть камина, но без помощи рук, занятых Купидоном и ночником, это оказалось проблематичным. А догадаться о том, что сии предметы спокойненько могут полежать на полу, мне было не досуг.
– Дует! – пожаловалась Таисия Михайловна, которую я от волнения опять перестала величать на «вы».
Вдруг она молниеносно нагнулась и узрела черную дыру.
– Что это? – с ужасом прошептала ясновидящая и, чтобы я не заблудилась в объекте ее интереса, направила перст указующий к дыре.
– Мышиная норка, – буркнула я, догадавшись наконец избавиться от ночника. Все равно миньон стряхнулся.
– В половину человеческого роста?
– Отъелась, дармоедка, на казенных харчах. Разве по моему фингалу на лбу не заметно?
И тут процесс моего мышления активизировался.
– Тая, у тебя есть фонарь?
– Я не приглашаю к себе кого попало. Еще не хватало такой же, как у тебя заработать! – отрезала ясновидящая. – Мой, по крайней мере, скрыт под прической.
– Да я о другом, настоящем фонарике говорю.
– Так бы и говорила! У меня свечи есть.
– Тащи! Наташку не скоро дождешься.
– Оттуда? – Мухатская кивнула в сторону черной дыры.
– Да нет, – я даже поморщилась с досады. Только зря время в болтовне теряем. – Она за Киселем бегает. Ради фонарика.
– Не догонит! – уверенно заявила Мухатская. – У Киселева официальный рабочий день кончился, он сейчас на свидании. Хороший парень, только глупый. Не по себе выбирает. Впрочем, это к делу не относится. Пойду свечи принесу. И, по-моему, где-то у меня все-таки был фонарик.