Уцелевший
Шрифт:
Каждый день я убираюсь в одном и том же доме, но если что и становится лучше, то только мое мастерство отрицать все, что неправильно.
Не дай Бог мне когда-нибудь встретиться с теми, на кого я работаю.
Вы, пожалуйста, только не думайте, что мне не нравятся мои хозяева. Из тех вариантов работы, что мне находила психолог из социальной службы, это еще далеко не худший.
Я их не ненавижу, своих хозяев. Да, я их не люблю, но и не ненавижу. Я работал на людей и похуже.
Спросите меня, как удалить пятна мочи со штор и со скатерти.
Спросите меня, как по-быстрому залепить
Называйте меня — голос опыта.
Пять омаров — я думаю, хватит, чтобы они научились мудреным приемам, как расколоть панцирь на спинке. Называется щиток. Внутри — мозги или сердце, за которыми вы вроде как и стремитесь. Варят омаров так: кладут в холодную воду и постепенно доводят до кипения. Главное — не торопиться. Вода должна нагреваться медленно: до ста градусов — как минимум в течение получаса. Предполагается, что при таком способе варки омары умрут безболезненно.
Справляюсь по ежедневнику, что еще нужно сделать сегодня. Медные ручки и фурнитуру лучше всего очищать половинкой лимона, предварительно окунув его в соль.
Эти омары, с которыми будут практиковаться мои хозяева, называются гигантскими, потому что они большие — весом около трех фунтов каждый. Омары весом менее фунта называются «в весе цыпленка». Омары без одной клешни называются отбракованными. Омары, которые я вынимаю из холодильника, завернуты в сырые морские водоросли. Их надо будет варить полчаса, не меньше. Этому тоже учат на занятиях по домоводству.
Передние клешни у омаров — разные. Та, что побольше, утыкана штуками наподобие коренных зубов и называется давящей. Клешня поменьше, тоже утыканная наростами, только в виде резцов, называется режущей. Боковые ножки — они значительно меньше передних — называются ходильными ногами. В нижней части хвоста, с обратной стороны, располагается пять рядов крошечных плавничков. Они называются плавательными ножками. Это тоже — из домоводства.
Если плавательные ножки в переднем ряду мягкие и как будто пушистые, наподобие перышка, значит, это омар-самка. Если передний ряд шершавый и твердый, значит, это омар-самец.
Если вам попадется самка, обратите внимание на костяное отверстие в форме сердечка между двумя задними ходильными ногами. Если за последние два года эта самка спаривалась с самцом, в том отверстии еще должна была остаться живая сперма.
Телефон начинает звонить, когда я ставлю кастрюлю с омарами на плиту — три самца и две самки, без спермы.
Телефон звонит, пока я включаю плиту на самый маленький огонь.
Телефон звонит, пока я мою руки.
Телефон звонит, пока я делаю себе кофе с сахаром и со сливками.
Телефон звонит, пока я беру из пакета, где были омары, горсть морских водорослей и кладу их в кастрюлю. Один омар поднимает давящую клешню как бы в знак протеста. Давящие клешни, режущие клешни — они все скреплены резинкой.
Телефон звонит, пока я еще раз мою и вытираю руки.
Телефон звонит, и я отвечаю.
Дом Гастонов, говорю.
— Резиденция Гастонов! — кричит на меня телефон. — Повтори: резиденция
На занятиях по домоводству нам тысячу раз повторяли, что называть дом резиденцией допустимо только в печатных изданиях и на табличке у входа.
Я отпиваю кофе и чуть прибавляю огонь под омарами. Телефон продолжает орать:
— Ты меня слышишь? Алло? Нас там не разъединили?
Пара, на которую я работаю, оказалась однажды единственной из гостей на каком-то там званом обеде, кто не знал, куда нужно потом класть салфетку, которую принесли вместе с полоскательницей для рук. С тех пор они просто зациклились на изучении этикета. То есть они по-прежнему заявляют, что это вообще никому не нужно, но одна только мысль, что они могут чего-то не знать в плане застольного этикета, повергает их в тихий ужас.
Телефон продолжает орать:
— Отвечай же, ну! Черт! Расскажи про сегодняшний ужин! Чем нас будут кормить, чем-нибудь заковыристым? А то мы уже извелись за весь день!
Я открываю шкафчик над плитой и смотрю, все ли на месте: специальная вилочка и лопаточки для омаров, щипцы для орехов, палочки для извлечения ореховых ядер и два фартука.
Благодаря мне эти люди теперь знают, как разложить десертные приборы всеми тремя допустимыми способами. Это я научил их правильно пить чай со льдом — чтобы длинная ложка оставалась в бокале. Тут есть свой секрет: нужно придерживать ложку, захватив ее между указательным и средним пальцами и прижав ее к краю бокала точно напротив рта. Пить следует осторожно, чтобы не выколоть глаз. Вот такой хитрый способ, и о нем мало кто знает. Обычно люди вынимают ложку и ищут, куда бы ее положить, чтобы не испачкать скатерть. А то и кладут ее прямо на скатерть, оставляя мокрое пятно.
Только когда телефон умолкает, я начинаю говорить.
Я говорю телефону: вы меня слушаете?
Я говорю телефону: представьте себе столовую тарелку.
Сегодня, говорю я, суфле из шпината будет располагаться на позиции один час. Свекольный салат — на позиции четыре часа. Мясо с миндальной крошкой — на другой половине тарелки, на позиции девять часов. Есть его нужно ножом и вилкой. Мясо будет с костями.
На самом деле это лучшее место из всех, где мне приходилось работать — ни детей, ни кошек, ни вощеных полов, — и я не хочу его потерять. Если бы я не держался за это место, я бы сейчас от души позабавился. Например, я сказал бы хозяевам, что фруктовое мороженое едят, вылизывая языком из вазочки — ну, как собаки вылизывают свои миски.
Или: отбивную из молодого барашка берете в зубы и энергично мотаете головой из стороны в сторону.
Уж я бы придумал, что им присоветовать. И что самое страшное: они, вероятно, меня бы послушались. Потому что я еще ни разу их не подвел. Они мне доверяют.
Помимо этих уроков по этикету, самое сложное для меня — оправдывать ожидания хозяев, подстраиваться под их представление обо мне.
Спросите меня, как заделывать дырки в ночных рубашках, шляпах и смокингах, дырки, которые остаются после ножевых ударов. Мой секрет: немножко прозрачного лака для ногтей — наносить на прокол с изнанки.