Уцененный принц
Шрифт:
Отъехали уже прилично, когда их обогнал автомобиль дорожной полиции, дал знак остановиться, перекрыл шоссе впереди мобивена. Элеонора дернулась объясняться, но этого не потребовалось. На освобожденный участок дороги сел геликоптер с красным крестом на борту. Из него выскочили медики, носилки перенесли на борт, Элеоноре предложили пересесть туда же. Охранник переговорил с Сашей, и тоже занял свое место, предупредив девушку, что ее водитель отвезет назад медсестру. А они летят в госпиталь при Медицинском факультете университета, в Новом Петергофе. Долетели примерно за час. Габриэля увезли,
Через минут 40 вышел врач приемного покоя, сообщил, что внутренних травм нет, только большие гематомы мягких тканей бедра, правого бока и сломаны два ребра, видимо, от удара о поребрик при падении. Основное повреждение — открытый перелом голени, причем обоих костей сразу. Состояние пострадавшего позволяет, оперировать будут сегодня же. Наложат внутреннюю фиксацию, какую — решат по ходу вмешательства. Такого рода операцию могли сделать и в районной больнице, они думали, будут более сложные травмы, раз потребовалась эвакуация. Если все пройдет штатно, то пациент уже через два дня сможет ходить с костылями. У него будет постоянный пропуск, так что, если есть родственники, то смогут его навещать. Элеонора насторожилась.
— Доктор, — сказала она, — видите ли, предполагается, что была попытка его похищения, с этим разбирается полиция, поэтому парень категорически отказывался ехать в районную больницу, опасался за свою безопасность. Так что насчет постоянного пропуска — посоветуйтесь со следователями из Тихвина.
— Спасибо, что предупредили, тогда вопрос с пропуском отпадает, — заключил врач, задумчиво смотря на странного пациента.
— Но мне вы можете этот пропуск дать, все-таки лежать одному, без поддержки, не очень приятно, а я будущий психолог, может, чем и помогу!
Договорились, Габриэля увезли готовить к операции, а на руки Элеоноре выдали пропуск к больному Габриэлю Гродту, 17-ти лет, вторая травматология. Палата пока неизвестна, туда его переведут только в лучшем случае завтра, если все пройдет хорошо. Элеонора поехала домой, в Ораниенбаум, к дедушке и бабушке.
***
Дверь в кабинет императрицы с треском распахнулась, и в комнату влетел супруг в крайне раздраженном состоянии, что бывало крайне редко.
— В чем дело, Эль? — стараясь сохранять спокойствие, спросила Аннабель, — последний раз ты врывался ко мне подобным образом, когда близнецы перевернулись на озере, испытывая лодку своей конструкции, причем, когда их уже успешно спасли! Что в этот раз? Они Кадетский Корпус взорвали?
Император плюхнулся в кресло напротив супруги. Аннабель спокойно выключила ноут, и уставилась на мужа в ожидании.
— Я иногда не понимаю, чем думают некоторые девицы…
— Так, стоп, все ясно. Милана донесла?
— Причем здесь Милана? У меня, что, служба безопасности так плохо работает, что нужно бабьи сплетни выведывать?
— Да-а, хорошо она у тебя работает, особенно в грязном белье роется успешно.
— И иногда и в белье рыться приходится. Кстати, ты не удивлена, значит знала?
— Я много чего знаю, конкретизируй.
—
— Знала. Более того, сама ей посоветовала, если будет необходимо. Так что остынь. Ничего страшного не произошло!
— Знала! Ничего страшного! Посоветовала! Я девочку растил, как свою дочь, я обещание мертвому брату дал!
— Дал. О том, что девочка вырастет и выйдет замуж по любви. И что плохого произошло? Выйдет замуж. По любви. Ты что, не видел, что она по уши влюблена в Ронгвальда? Он все-таки принц, ты же не был против его свадьбы с Элеонорой, а она твоя дочь, чем же племянница от нее отличается?
— Решать судьбу дочери все же легче, чем доверенной тебе ее матерью девушки. Как мы Сабрине в глаза посмотрим?
— Очень просто. На помолвке и посмотрим. А то, что молодые согрешили до брака, никто, кроме нас и твоих безопасников, копающихся в грязном белье в прямом и переносном смысле, не знает. С безопасников — клятву о нераспространении, Мы молчать будем, и все хорошо, спокойно, чинно, благородно. Пригласим Сабрину и Роджерса в гости, повод — день рождения дочки, вот пусть молодежь с ними пообщается, может, заодно и помолвку отпразднуем.
— У тебя же срок только в октябре! А вдруг она забеременеет! Или кто-то узнает!
— Эль, я тебя не узнаю, раскудахтался, как старая бабка. Безопасников приставь к Ронгвальду повзрослее и понадежнее, а на счет остального, вспомни нас, мы же ничего подобного не допустили! А наука на двадцать лет вперед ушла, так что за них переживать не надо. Кстати, тебе уже донесли, что Ронгвальд уже не так настроен против встречи с отцом? Почти половина невроза исчезла, как только ушла причина ее подпитывающая. Сейчас вторую уберем, и все, нормальный человек, ну почти, воспоминания-то никуда не денутся. Просто надо их просто заменить на новые и счастливые. Так что все просто решалось. Очень вы, мужики, все одинаково прямолинейные. Дороже аппарата, что между ног болтается, ничего нет, извини за грубость. Малейшие сомнения в мужских способностях — и вот, пожалуйста, невроз в полный рост!
— Ну, я-то вроде тебя ни разу не разочаровал!
— А поклясться, что эта проблема тебя ни разу не волновала, не можешь!
— Когда это она меня волновала? Ты что придумываешь?
— А ты вспомни, как психовал перед нашим первым разом. Положено было мне, а психовал ты!
— Не передергивай. Я о тебе беспокоился, что бы что-то неправильно не сделать! А раз у тебя такие сомнения появляются…
— Утихомирься, не здесь же в моем положении. Только на кроватке, тихо, спокойно, на боку!
— Приглашаешь?
— Мог, между прочим, сам догадаться. Через пару недель никак нельзя будет, если преждевременные роды вызвать не хотим, так что вечером жду.
— Жди. Так раскрой великую тайну, какая причина как ты говоришь, невроза, у Рона была?
— Как я поняла, там не только лазер применяли, но и электроток, а в народе бытует мнение, что одного воздействия в определенных местах достаточно, что бы раз — и импотент, причем на всю жизнь. Он все время, что в себя приходил, мучился от страха, что ни на что не годен. Так что подпитывать эти мысли было нельзя.