Участь Кассандры
Шрифт:
– Почему вы не поженились?
– В детский дом приехала Елена Николаевна. Я был уже выпускником. Собирался работать на заводе, где делают бельевые прищепки и другую ерунду. Слепые делают. Во время медосмотра выяснилось как-то, что меня можно прооперировать, и я стану видеть. Елена Николаевна дала денег, очень много. Меня оперировали в Америке. Она была там со мной.
– Она красивая?
– Валька, она старая. Ей, наверное, сто лет.
– Наверное, лет сорок. И она красивая.
– Пойми, сто лет – это не фраза. Это реальные сто лет. Я понял это, когда ее увидел.
– По твоим сюжетам не скажешь, что ты полюбил этот мир.
– Я знал, что ты так думаешь. Но я не могу пройти мимо чужой боли. Пепел Клааса бьется в мое сердце, помнишь? Я чувствовал, что порой это используется на потребу людскому любопытству, но знал – рано или поздно я вырвусь, я смогу… Нет, тебе это неинтересно.
– Интересно. Но я хотела спросить… А что случилось с той девушкой, с Элей?
– Она умерла. Когда я вернулся из Америки, Елена Николаевна позволила мне пожить здесь. Потом помогла купить квартиру. Помогла устроиться на работу… Я не забывал про Элю, нет. Я думал – вот, устроюсь и приду к ней. Зрячий. С цветами. С кольцом. Сделаю ей предложение, и мы станем жить вместе. Но Эли уже не было.
– Костя…
– Не говори ничего, не надо. Она умерла по моей вине. И я тогда решил… Нет, не тогда, а позже. Пришел в себя и решил – буду всю жизнь один. Один, во мраке. Я ничего не стою, никого не достоин. И только когда впервые увидел тебя, в больнице, такую маленькую и растерянную, какой-то мне лучик засветил. И мне показалось, что все еще может быть хорошо. Но тут меня нашла Елена Николаевна. И заговорила она о тебе.
– Как так?
– Ты подходила под ее описание. И она попросила, чтобы я тебя привел.
– Зачем?
– Мне нужно кое-что тебе рассказать.
– Да, пожалуй.
– Ты не рассердишься, если я лягу рядом?
– Ложись. Что за китайские церемонии.
– И нужно задуть свечу. Здесь душновато.
– Гаси. У меня есть зажигалка, в случае чего зажжем снова.
Невидимый во мраке Мрак свернул свой пиджак, приспособил им под головы и лег рядом.
– Это случилось сразу после того, как мы с Милой пришли к тебе в больницу. Дня через три… Елена Николаевна позвонила мне и сказала, что есть дело. Рассказала невероятную историю – у нее был сын, с которым она поссорилась. Его звали Владимир, фамилия – Новиков. У него, по ее сведениям, есть дочь. Елена Николаевна сказала, что перед смертью хотела бы помириться с сыном и повидать внучку. Сказала, что оставит ей все свое состояние. А она очень богата, я тебе уже говорил.
– И ты нашел меня, так?
– Да. Ты знала мать своего отца?
– Папа говорил, что она умерла. Но ведь мы не Новиковы, а Новицкие! Видишь разницу?
– Сын Елены Николаевны мог изменить фамилию. Совсем… Или слегка. И потом, имелись еще приметы. Елена Николаевна была уверена, что у ее внучки есть родимое пятно на лице. У тебя было, но ты от него избавилась. Она
– Солонка? Но она же не золотая…
– Поверь мне, золотая.
– И потом – ее мне подарила Марина!
Стало очень тихо, а потом Мрак сказал:
– Значит, произошла ошибка. Как странно, я был уверен на сто процентов. Елена Николаевна попросила, чтобы я тебя привел. Чтобы не говорил ни о чем, пока она не убедится, что ты и есть ее внучка. И вообще, велела держать дело в глубокой тайне!
– Значит, никто не знает, что мы здесь?
– Почему же никто… Шофер, что нас привез. Горничная Люда, открывавшая дверь. Наконец сама Елена Николаевна.
– Сумасшедшая бабка, которой сто лет? Которая неизвестно зачем закрыла нас тут, а сама может помереть в любой момент?
– Не кричи. Я уверен, что она нас слышит. Быть может, это какой-то тест.
– Тест? Да не нужно мне тогда никакое богатство! Тоже мне! Бабушка!
И Лера заплакала и плакала долго, а потом заснула на плече у Мрака.
– Который час?
– Двенадцать почти.
– Полночь… Мне приснилось, что я дома. Лежу на своей кровати и радуюсь, что этот кошмар кончился.
– Не полночь. Двенадцать дня. Ты очень долго спала. У тебя был шок.
– О боже… Значит, нас закрыли здесь нарочно и будут держать… Я очень хочу пить. А ты?
– Терпимо.
– У меня есть баллончик с термальной водой.
– Какой?
– Термальной. Это такое косметическое средство. Чистая минеральная вода.
– Слава производителям косметики, до чего додумались!
– Смотри, очень удобно. Можно брызгать в рот. Пить не так хочется.
– И хватит надолго.
– Надолго? Что ты имеешь в виду?
– Тш-ш. Ничего. Побрызгай мне тоже. Спасибо. Чудесная вода. А перекусить ничего нет?
– Представь себе, есть! Драже «Тик-так», свежесть в двух калориях!
– Немного.
– Обычно у меня в сумке можно найти шоколадку… Но я ведь собиралась на светский раут!
– Прости меня.
– Не за что. Ты же не знал. Хотя, если бы ты рассказал мне все раньше… Я бы почувствовала подвох.
– И не поехала бы?
– Поехала… Давай зажжем свечу?
– Не надо. Пока ты спала, я обследовал стены. Тут почти нет притока свежего воздуха. Пламя сожжет нам остатки кислорода.
– Теперь еще и это.
– Прости меня.
Они помолчали, хрустя мятными конфетками. Лера зачем-то полезла в сумку – и звонко вдруг хлопнула себя по лбу.
– Какие же мы идиоты! Телефон! Мы позвоним, и…
Лера осеклась. «Поиск сети» – говорил голубой экранчик.
– Пока ты спала, я уже пробовал звонить. И сообщения посылал. Ноль. Тут стены обиты какой-то дрянью. Волны не доходят.
– Бог ты мой… И еще, знаешь… Мне надо.
– Что? А-а… Отгородим условный санузел. Вот, скажем, столиком. Да не стесняйся ты!