Участь полицейского

Кризи Джон

– Можно задать тебе вопрос, пап?

– Что ж, валяй, сынок!

– Я заметил, что в последнее время мама немножко нервничает. Вот я и... подумал, не сможешь ли ты увезти ее куда-нибудь на пару недель... Маме очень нужно отдохнуть, но без тебя она никуда не поедет.

– Мы постараемся уехать, как только я закончу расследование.

– Это было бы просто замечательно, пап. К тому же и тебе давно пора отдышаться. Как твоя голова?

– Останется у меня на плечах. А что у тебя с работой, сынок?

Ричард работал

в частной телекомпании и мечтал стать продюсером. Но говорил он о своих надеждах и мечтах так, будто все уже было у него на мази.

Отец и сын, оживленно болтая, выпили несколько чашек чаю. Неожиданно Ричард вскочил:

– О, мое свидание! Пора бежать. – И, уже взбежав на несколько ступенек, напомнил: – Так ты попробуешь взять отпуск, правда?

Роджер, улыбаясь, проводил его глазами. Джанет еще не встала. Он достал досье О'Хары и снова углубился в изучение рапортов, телефонных разговоров, показаний свидетелей, заметок полицейских и, наконец, своих собственных.

Потом он подумал о Пиле.

От грустных мыслей суперинтенданта отвлекли шаги Ричарда, возившегося в коридоре, и стук почтового ящика. Минуту спустя младший сын Роджера появился на кухне с кипой газет в руках. Он уже успел надеть шорты и майку и сунуть под мышку теннисную ракетку. Ричард читал первую полосу газеты и казался очень взволнованным.

– Ты был там, пап?

– Да, но я подъехал позже.

Роджер потянул к себе газету и увидел снимок обгорелых развалин дома, а рядом – Кэмпбела и самого себя. Внизу были фотографии Айви Мэллоуз, доктора Гэлбрейта и не очень четкая, хотя и увеличенная, фотография ирландской кухарки. Под фотографией была надпись: "Миссис Морин О'Мали – свидетель, разыскивается полицией для допроса". А через всю полосу шел набранный крупным шрифтом заголовок: "Что это, обычный пожар или преднамеренное убийство?".

Роджер отодвинул газету и посмотрел на Ричарда:

– Опоздаешь, сынок!

– Уже ухожу. – И, еще раз взглянув на газету, сын проворчал: – Представляю, как это напугает маму... Особенно потому, что она знает: это расследование ведешь ты.

– Знаю.

Ричард вышел, и почти тотчас же хлопнула входная дверь. Оставшись один, Роджер еще раз быстро проглядел досье, а потом поднялся в спальню.

Джанет наконец-то проснулась. Роджер хотел было вернуться на кухню, но увидел Мартина, зевающего на пороге своей комнаты.

– А-а-а, Скуп, пойди-ка завари маме чай.

– Сейчас, пап.

– Здравствуй!

– Доброе утро, пап.

Через час Роджер уже сидел за рулем и ехал в Скотленд-Ярд. Он знал, что если бы появилась какая-то новая информация, ему бы сразу позвонили домой. Ночью шел дождь, все небо покрывали свинцово-серые тучи, рекламные огни отражались на мокром асфальте, и прохожие с мрачной решимостью шлепали по лужам. Роджер ехал очень осторожно. Он видел, как какой-то

мотоциклист, поскользнувшись, едва не угодил под колеса машины.

Приехав в Скотленд-Ярд к десяти часам, суперинтендант заметил, что у всех его коллег необычно торжественный вид. Когда кто-то из полицейских погибает при исполнении долга, в коридорах этого заведения всегда царит особая атмосфера – словно каждый дает себе молчаливую клятву наказать виновного.

Видимо, услышав шаги шефа, инспектор Уоттс вытянулся по стойке смирно в дверном проеме.

– Добрый день, сэр. Мы задержали кухарку.

Сердце Роджера забилось быстрее:

– Как и когда?

– В аэропорту. Собиралась лететь в Дублин девятичасовым рейсом.

– Отлично! И где же она?

– В "зале ожидания". Я подумал, что вы захотите допросить ее первым.

– Конечно, но... почему мне не позвонили раньше?

– Приказ большого босса, сэр.

– Что???

– Он велел, чтобы до одиннадцати часов вас никто не смел беспокоить.

– Вот как?.. – пробормотал Роджер. Он хотел что-то добавить, но, передумав, склонился над рабочим столом. – А кроме этой, есть еще какие-нибудь новости?

– Эксперты категорически утверждают, что пожар был устроен с преступной целью. Предварительное заключение уже у вас на столе, а младший советник мистер Рейсон приедет сюда в полдень.

Рейсон был одним из пяти советников Министерства внутренних дел. Это ему обычно поручалось составлять экспертные заключения для Скотленд-Ярда, и Роджер, хорошо знавший Рейсона, считал, что ему можно полностью доверять. Рейсон ни за что не стал бы писать даже предварительное заключение, не проверив до конца каждую мелочь.

– А еще?

– Реймонд Греаторекс все еще в критическом состоянии. О Джеймсе Доноване ни слуху ни духу, зато Сэнделл звонил, что посылает вам письменное донесение. – Уоттс указал на тоненькую папку на углу стола: – Все тут, сэр.

– Отлично.

Роджер вытащил из кейса досье О'Хары.

– Перечитайте все еще раз и поищите, нет ли там какой-нибудь мелочи, которая вас удивит, или чего-то такого, что вы совершенно упустили из виду.

Потом он позвонил Коппелу, но секретарша ответила, что шеф у директора Скотленд-Ярда. Роджер положил трубку, раздумывая, почему его всегда так раздражает эта женщина.

– Я спускаюсь к Морин О'Мали, – сказал он. – Предупредите, что я иду.

В здании было несколько "залов ожидания", и, добравшись до номера три, куда отвели ирландку, Роджер решил сначала заглянуть в глазок.

Бывшая кухарка Айви Мэллоуз полулежала в кресле, но, несмотря на закрытые глаза, суперинтендант понял, что она не спит: веки подрагивают, во всей фигуре что-то напряженное, как будто Морин держится настороже. Женщина-агент, сидя чуть поодаль, читала (или делала вид, что читает) журнал.