Участковый: Назад в СССР 2
Шрифт:
Замерев на месте, я на всякий случай проверил, заряжена ли обрез. А когда фонарик окончательно потух, решил, что пора войти в уменьшившийся на треть портал. Я собирался пробиваться с боем. И в тот момент, когда решил шагнуть вперёд, из чёрного зеркала появилась рука, державшая зажжённый, керосиновый фонарь. Следом из зеркала вырвалась вторая рука, с любительской кинокамерой. Войдя внутрь аномалии, доктор Кац вздрогнул и уставился на стволы направленного на него обреза.
— Саша, это ты?
— Да.
— А чего стоишь
— Да вот Артём Абрамович, ждал, когда ты придёшь меня спасать — ответил я и невольно усмехнулся.
— Я уже пришёл. Так что может, теперь пойдём? А то как-то здесь не особо уютно и голова кружится.
Сделав несколько шагов назад, Кац растворился в покрывшемся трещинами зеркале, а я, уже двинувшись за ним, услышал позади знакомые шаркающие шаги.
Вынырнув из портала, я обернулся и направил обрез на сгусток клубящейся тьмы, а когда из него появилась ходячая тварь, выстрелил в упор дуплетом, отправив её назад, во тьму. После этого, портал начал очень быстро сворачиваться.
Как только он схлопнулся, на меня обрушилась волна слабости. Голова закружилась, и я рухнул, при этом продолжая чувствовать остаточные эманации потустороннего сквознячка. И в тот эже миг на помощь подскочил доктор Кац и, поддержав голову, заглянул мне в глаза.
После этого я выключился, а когда очнулся, снова увидел дока, деловито осматривавшего мои раны.
Опять вырубившись, я открыл глаза всего на минуту, видимо, очнувшись из-за тряски. При этом увидел над головой мелькавшие фонари городского освещения.
В следующий раз я пришёл в себя от рывка и уставился на моргающий красным светофор. С трудом повернув голову, увидел размытую фигуру дока, сидевшего за рулём мотоцикла.
Затем я очнулся на целую минуту, когда меня тащили по знакомому коридору морга, и даже принялся помогать, отталкиваясь негнущимися ногами от пола.
Очередной провал в беспамятство, снова закончился, и я почувствовал, как в спине ковыряются чем-то металлическим. А окончательно я пришёл в себя, когда ощутил, что лежу на спине и теперь у меня ковыряются в боку.
Постепенно изображение в глазах перестало троиться, и я увидел над собой стойку капельницы, с закреплённой стеклянной банкой коричневого цвета и идущей от неё прозрачной трубкой, с бегущей по ней жидкостью. А ещё я увидел дока, который высоко задирал медицинскую иглу, видимо, зашивая мне бок.
— Ну и как там? — спросил я.
— Жить будешь — на автомате ответил Кац и, дёрнувшись от неожиданности, сильнее чем нужно, стянул края раны, при этом заставив меня застонать от резкой боли.
— Саша, извини, случайно дёрнулся. — Док недовольно покачал головой и продолжил зашивать. — Видишь ли, из-за специфики работы патологоанатома, я не привык, что мои пациенты открывают глаза после вскрытия и начинают разговаривать.
— Да ничего, док. Если уж начал резать и зашивать, не останавливайся. Так что там
— Ещё раз повторяю, жить будешь. Хотя после таких нехороших, пулевых ранений, да ещё без своевременного оказания медицинской помощи, я вообще не понимаю, как ты выжил и самостоятельно вышел из портала? Ты должен был истечь кровью и умереть. Судя по теперешнему давлению, из тебя её вытекло не меньше полутора литров. Однако потом кровь бежать почему-то перестала, а раны успели чудесным образом затянуться. И это всего за сутки — заявил Кац и, завязав узелок, отложил иглу.
— Док, какие сутки? Я слышал лично, что скорая должна была пробыть внутри не больше четырёх часов.
Выслушав меня, Кац отрезал остатки ниток и стянул с лица медицинскую маску.
— Значит, четыре часа внутри. После того как портал закрылся, я просидел в укрытии сутки. Проход снова открылся только следующей ночью, ровно в два часа по московскому времени. А ещё через пятнадцать минут, оттуда выехала машина скорой помощи.
Призадумавшись, Кац вытащил из кармана белого халата, пачку сигарет «Космос» и закурил.
— Артём Абрамович, а ты заметил, кто именно сидел за рулём?
— За нулём сидел военный. При этом, одной рукой он держался за баранку, а второй целился из пистолета в открытое окошко, словно ожидая нападения. Рядом с ним сидела француженка и держала в руках автомат Калашникова.
— Значит, своего преемника я всё-таки достал — констатировал я и указал на зажжённую сигарету. — И что они просто уехали?
— Нет. Мадам увидела труп и замахал руками. После этого Рафик остановился. Затем она вышла наружу и в одиночку запихнула убитого тобой бугая внутрь скорой помощи.
Док дал мне затянуться, и я увидел удивлённое выражение на его лице.
— Саша, это было странно. Она же совсем миниатюрная. На вид, весит килограмм пятьдесят, не больше. Однако француженка взвалила себе на плечо труп и пронесла метров десять, да так легко, словно тело было набито тряпками. Теперь мне понятно, как она смогла скинуть чугунный люк и перебраться через забор, без трёх пальцев и с кровоточащей раной.
— Артём Абрамович, они говорили про донора жизненной энергии. Может эта её необычная сила, как-то связана с процессом, переливная в аномалию этой самой энергии?
— Да, Саша, скорее всего, ты прав — согласился док и, отобрав у меня сигарету, снова затянулся. Затем он вскрыл стеклянную ампулу и начал набирать в шприц прозрачную жидкость. — Саша, вскоре нам придётся про много поговорить. Ну а сейчас тебе обязательно нужно поспать.
Я попытался возразить, но док безапелляционно замотал головой. Воткнув иглу в дозатор капельницы, он принялся вводить неизвестное лекарство в состав, вливающийся в мою кровь. А буквально через полминуты, я почувствовал, как слипаются глаза, и провалился в сон, наполненный кошмарными образами и тьмой.