Участковый. От кодексов до ритуалов
Шрифт:
Пока Петр проклял всех, кого там увидел, пока они расхлебывают последствия – есть шанс застать негодяев врасплох.
Сотовые телефоны?
Да, безусловно, у нас век мобильной связи. Но про нее еще надо вспомнить. Ей еще надо воспользо- ваться.
А если тебя проклинают – Петр не стал оригинальничать и воспользовался тем, что проще и удобнее. Проклятие острого поноса.
И такой же острой невнимательности.
Чуть-чуть в сторону от обычного. Всего два шага. Но отчего может расстроиться желудок?
Да
А невнимательность прекрасно в этом поможет. Невнимательность, расслабленность, расхлябанность – как ни назови, все будет верно. Не заострять внимание на чем-то важном. Самое важное для человека в такой момент не рация и не сотовый, а рулон туалетной бумаги и заветный фаянсовый друг.
Вот, бог в помощь! Развлекайтесь, пока получится. А тем временем до вас доберутся гости. И выразят вам всю свою благодарность. С процентами.
Когда машина остановилась, Ирина только порадовалась.
Да, ехать в кабине достаточно удобно. Но все же… нет, это – не иномарка. И сиденья неудобные, и амортизаторы могли бы быть получше, и запах, и вообще, если честно, кунг был не виноват. Просто когда тебе плохо, тебе и в «мерседесе» плохо будет.
В принципе!
А Ирине было очень паршиво.
Тошнило, кружилась голова, болели виски, нос и глаза до сих пор были словно заложены, да и кровь то останавливалась, то опять начинала идти из носа. Одно полотенце Ирина уже использовала, теперь оставалось второе.
А что их еще ждет на месте?
Надо бы самой сходить, посмотреть…
Сил – не было.
Ни вообще, ни в частности, Кирилл выбрался из кузова, посмотрел на Ирину и покачал головой.
– Я тебя с собой не возьму.
– Я справлюсь.
– Это – да. Только давай сначала мы сходим, разберемся со всеми нехорошими людьми, а потом тебя позовем?
Ирина задумалась.
– А…
– И Роман с тобой побудет. И Петр. От вас троих сейчас толку мало.
– Это уже наглость! – Ирина сдвинула брови. Получилось вовсе не грозно, но оборотень сделал вид, что испугался.
– Нет, не наглость. Деловой подход. Вы – наша ударная сила. И остановить сможете любого беглеца. А вот в свалке вам делать пока нечего. Мы сами сходим.
Охранники подтвердили кивками.
Ирина обиженно засопела, но спорить с оборотнем и в нормальном-то состоянии было гиблым делом, а уж сейчас, когда она на ногах толком не стоит…
К черту!
Потом она с ним разберется и объяснит, что лейтенант полиции – не оранжерейная мимоза. А ведьма – тем более не мимоза, скорее мега-росянка.
Но это потом, когда можно будет безболезненно хоть слово сказать. А до той поры…
Лежать.
Наблюдать
Так вот.
Ее – не было.
Долго ждать со щитом или на щите – не пришлось.
Со стороны здания вскоре послышались крики, выстрелы очередями, а потом все стихло. И вернулся Кирилл.
В обличье полуоборотня.
Человек, вроде бы прямоходящий, но пасть там была… и лапы с когтями, да такими, что хоть ты операцию делай. Скальпели тихо грустят и плачут в уголочке.
Ирина оценила и покачала головой. За что и была тут же наказана стрельнувшей в висок болью.
– Там никто от ужаса не умер?
– Нет. У всех были более серьезные причины помереть.
Ирина вздохнула.
– Ты не говорил, что и так можешь.
– И что? Это естественно, надо же куда-то развиваться? – удивился Кирилл. – Я могу изменять по желанию любую часть своего тела.
Ирина честно не хотела об этом думать. Но не удержалась.
– Вообще любую? Бесценный ты человек для семейной жизни!
Кирилл посмотрел несколько секунд, потом сообразил и фыркнул.
– Я так и знал. Это единственное, что вам, коварным ведьмам, от мужчин надо!
– Неправда. Еще деньги хорошо бы, – Ирина и не думала отпираться. Она же ведьма?
Вот! Даешь самые что ни на есть ведьминские качества! Жадность, похотливость, вредность, гадкий характер – сами придумали, сами и страдайте!
И вообще, когда ругаешься, не так паршиво себя чувствуешь.
Кирилл, кажется, понял это, потому что подхватил вредную ведьму на руки и вытащил из кабины.
– Сходишь со мной?
– Попробую…
Идти получилось откровенно плохо. Ирина едва шла, поэтому Кирилл не стал приноравливаться к черепашьему шагу, а просто взял ведьму на руки. И понес к дому.
Ирина смотрела на открывающуюся перед ней картину.
Когда-то это было усадьбой. Наверное.
Большой дом, куча хозяйственных построек, парк, подъездная дорожка, по которой катились кареты с гостями…
Было.
Потом пришла революция. На благо или нет – можно спорить долго. Но усадьбе она на пользу не пошла, уничтожив все, кроме, собственно, основного дома.
Потом из него сделали… нечто.
Какое-то учреждение? Вполне возможно. И уродовали дом то краской казенных тонов, то еще какими-то переделками. Только в последние годы перестали издеваться над старым особняком, продав его в хорошие руки.
И то сказать – памятник архитектуры. Чтобы окна поменять, сорок бумаг подпишешь и десять пар сапог стопчешь.