Участник поисков
Шрифт:
Каманера тряхнула головой и перевела взгляд на полуопустевшую кружку. Мохо плеснул ей из котелка дымящегося чаю. Элен глотнула горячую жидкость, вздохнула чуть судорожно и продолжила:
— И только потом... потом я поняла, что мать мне врала. Вовсе не было это снами... Это и было... — Она запнулась... — Это и было тем, чем было... Никакими не снами... И тогда мать ушла. Исчезла...
— Послушайте... Вы что — всерьез верите, что то, что вам привиделось?.. — осторожно предположил Ким и так и не довел фразу до конца.
— А почему бы мне не верить в это? Ведь вы же не думаете, что то, что было с вами этой ночью, привиделось вам?
Ким этого не думал. Но и принимать это как непреложный факт не мог. Впрочем, свои сомнения он держал сейчас при себе.
Элен
— Понимаете... Это — когда вы просыпаетесь в теплой постели, и восходящее уже солнышко светит вам в глаза, а с кухни тянет готовым омлетом, вы... вы можете считать, что никогда и нигде не были тем, чем привиделись себе в тяжелом сне... А вовсе не тогда... — Она снова судорожно глотнула травяной отвар. — А вовсе не тогда, когда ты просыпаешься в гуще прохваченного ночным морозом кустарника... Такого тебе чужого... И такого тебе знакомого... И не тогда, когда под ногтями у тебя чья-то кровь... А сами ногти эти... Они... Они еще вовсе не стали человеческими... — Она замкнулась. Уставилась в еще скованную ночным морозом землю. Она слишком затянулась — эта пауза.
— Послушай... — осторожно спросил Бирим. — Элен, ведь ты никогда на самом деле никого не...
Каманера глянула на него каким-то отчужденным, слепым взглядом, и вопрос повис в воздухе. Бириму вовсе не хотелось теперь услышать ответ на него.
— Так вы сказали... — попробовал изменить русло разговора Ким. — Вы сказали, что мать покинула вас... С кем же вы остались тогда?
— Всегда есть с кем остаться... — невесело усмехнулась Элен. — Знаете, я совсем не осуждаю мать... С оборотнем жить, это... Это не совсем жизнь даже. И она вовсе не виновата, что так вышло... — Элен нервно глотала горький и горячий чай. — Она в город меня перевезла. И оставила — подкинула, можно сказать, своим родственникам... Оставила пожить ненадолго. Сказала, что вернется скоро. И никогда уже не вернулась... Они хорошие люди были... Решили, что что-то с ней случилось. Я так иногда думаю, может быть, действительно, что-то случилось с матерью в дороге... Она ведь меня любила... Только вот не знаю, может, это мне просто казалось, что любила. И еще не знаю, как будет лучше: если она на самом деле меня не любила и ничего с ней плохого на самом деле не было. Или... или все-таки любила и плохое с ней все-таки сталось... Так вот, — вернула она свой рассказ в прежнюю колею, — я уже сказала, что родственники мои были добрыми людьми... Взяли на себя все заботы... Но только я тогда совсем другая была... Из Леса... Не такая, как теперь... И потом я знала... Знала, что будет в конце концов... А они этого не понимали. Не знали, почему я так боюсь лун... И вообще не знали, как это для них опасно... Понимаете, это можно обмануть... Объехать по кривой... Если не спать, когда луны начинают доставать тебя... — Она усмехнулась. — Думаете, это так просто — всего-то экая малость — не заснуть в полнолуние... Только за все надо платить.. Приходится.. Потому что, когда приходит срок, тогда... Тогда начинаешь понимать, что вовсе не хочешь избежать этого... Что как раз когда ты противилась судьбе, ты и была ненормальной. Опьяненной... А настоящая твоя судьба — там, в залитом мертвым лунным светом Лесу. Ледяном и чуждом всему человеческому. И ты проклинаешь себя за каждый лишний час, который остаешься в человеческой шкуре. Начинаешь ненавидеть весь мир вокруг себя. И с нетерпением ждешь новых лун... Молишься, чтобы скорее вернуться в себя саму...
— Это... Это похоже на действие наркотика... — заметил Ким.
— А в жизни многое похоже на действие наркотика... — пожала плечами Каманера. — Например, сама жизнь. От нее трудно отвыкнуть. — Она снова ежась глотнула крепко настоянного на травах кипятку. — Я стала снова с Каррогом дружить. И он мне много рассказал про то, как это все вышло... Со мной. Много рассказал, но — не все... Например, после разговоров с ним я впервые стала догадываться о том, почему не помню отца...
— Так что было с тобой?.. С вами? — снова торопливо спросил Орри.
— Что было?..
Элен
— Дело в том, что мать... Она суеверная была до предела. И ей плохое нагадали. Про детей. Для того у нее основания были. Она ведь нездешняя. Она вместе с беженцами с Аваллона сюда перебралась. Слыхали про тот Мир?
— Там применяли психотропное оружие... — припомнил Клавдий.
— Вот именно... Генетико-психотропное. Специальные вирусные препараты. Они не на сам мозг действуют, а на гены, от которых зависит развитие мозга. На следующие поколения. И мать ужасно боялась того, что будет с ее ребенком. И того, что этот ребенок может натворить...
— Вы родились здесь — в Колонии? — спросил Ким. — Или...
— Уже здесь... Но отец остался там — на Аваллоне. Ему не удалось уйти оттуда. Миры Федерации из беженцев принимали тогда только стариков, женщин и детей. Да и тех селили вне больших городов — боялись.
— И было чего бояться... — мрачно буркнул Мохо. — Они порой такое вытворяют — дети и внуки беженцев оттуда...
— Мать тогда узнала, что бывают — очень редко — такие дети... Заколдованные. От которых колдуны могут отвести беду. А тут еще и поселилась как раз в таких местах... Рядом с Рощами. А в Рощах — колдуны... А у колдунов Каррог — первый человек. По крайней мере — один из...
— Даже когда я был вот таким, — Клавдий показал, каким он был, — Каррог уже был стариком. И о нем всякие легенды ходили... Но в основном в том смысле, что лучше с ним не связываться... Один только Скрипач с ним на равных держался. Ну... — он покосился на Алекса. — Ну почти на равных...
— Он ее честно предупредил. — Каманера дернула плечами. Зябко поежилась. — Каррог честно сказал, что все может обернуться страшно. Что все заколдованные идут на риск. Но мать... она все-таки выбрала колдовство... Он потом очень жалел, что согласился на это... Говорил, что не простит себе никогда... Того, что случилось со мной... Потом я перестала приходить к нему. Поняла, что так будет лучше. Для всех... В общем так... Я от этих хороших и добрых родственников сбежала. Обокрала их — и сбежала... Ничего... Они богатые. И могли позволить себе быть добрыми. Они даже в полицию заявили только о том, что я ушла из дому, а про все остальное... Сказали, что из дому ничего не пропало. Я им потом верну. Обязательно... Когда у меня будет много денег. Своих... Им или их детям...
Она смолкла, поняв, что говорит что-то детское.
— Ты с цыганами ушла? — догадался Орри.
— Угу... Я потом с ними по всей Колонии шаталась. И Независимые Территории тоже обошла. И цыгане тоже поняли — очень быстро... Но они меня не прогоняли... Они вроде меня даже побаиваться стали. А потом когда я немного повзрослела, то поняла, что мне нужно уходить в другие Миры. В такие, где лун нет...
— Поэтому вас и занесло на Харур? — догадался Ким. — Впрочем, там, кажется...
Каманера покачала головой:
— Харур? Сначала была Мелетта. У нее, правда, луны есть, но почти невидимые. А вот у Харура лун целых три. Но туда я попала уже потом... После того, как я ужасно прокололась на Мелетте... Надо отдать должное Бэзилу — это он меня оттуда вытащил. Он порой бывает способен на бескорыстные поступки... — Элен усмехнулась своим словам. — Особенно когда такие поступки открывают для него интересные перспективы... Он, знаете... Бэзил не чужд своего рода сентиментальности и даже романтичности. Только все это у него... Да не только у него, и у меня тоже все какое-то... Слишком, наверное, практичное... Разбойный народ всегда и мечтателен и практичен...
С этим Ким был, пожалуй, согласен. Ему еще не встречался в жизни жулик, который не был бы в той или иной мере сентиментален. И даже у хладнокровных киллеров — он это знал не понаслышке — полиция при аресте частенько находила в карманах заготовленные на случай их гибели записки, адресованные какой-нибудь Мэри или Фатиме. Иногда — матери.
— Так значит, — предположил он, — вытаскивал вас Бэзил из ваших э-э... неприятностей на Мелетте все-таки не совсем, гм, бескорыстно?
Элен пожала плечами: