Учебник для детектива
Шрифт:
Том покрепче сжал руку Анвина и даже потряс ее.
— Вам нужно его остановить, Чарлз. Отец уже выследил ее, и у нее почти не осталось времени.
— А что насчет Сайварта?
— От него едва ли хоть что-то осталось. — Том теперь смотрел прямо на Анвина, почти открыв глаза. — Его сломали. И никто из нас не в состоянии ему помочь.
— У меня есть план…
— Сейчас не время. Возвращайтесь обратно в «Кота и тоник», и побыстрее. Покончите с этим.
Посыльный сунул ему зонтик, и Анвин взял его, но Том остался стоять с протянутой рукой, ладонью вверх. Прошло несколько секунд, прежде чем Анвин
Позади них раздался пыхтящий и кашляющий звук, смешанный с ревом и грохотом, едва слышный за стуком дождя по зонтику, и они обернулись. Анвину этот звук был отлично знаком — это был паровой грузовик братьев Рук. Машина была уже недалеко и быстро приближалась, если судить по высоким завываниям, сопровождавшим громоподобный рев ее двигателя. Джаспер шел по его следу.
— Чарлз, — крикнул посыльный, — бегите!
Анвин сложил зонт и сунул под мышку. Развернул велосипед, вывел на улицу, вскочил в седло и нажал на педали, невзирая на боль в ногах. Он направился на север, вдоль границы парка, следуя по мере возможности той дорогой, по которой прошлой ночью шли мисс Гринвуд и все сомнамбулы. Со шляпы ручьями стекала ледяная вода, заливалась ему за воротник и сочилась по спине. Брюки были заляпаны грязью с мостовой, а носки в ботинках хлюпали.
На дороге никого не было. Несколько такси и легковых машин стояли брошенные посреди проезжей части, а некоторые были заведены на тротуар и оставлены там. В окружавшей его странной тишине грохот парового грузовика слышался все сильнее и сильнее. Сейчас этот рокочущий звук, казалось, исходил одновременно со всех сторон, отражаясь эхом от фасадов зданий и разносясь над едва освещенным парком.
Возле Муниципального музея Анвин затормозил. На нижней ступеньке крыльца сидел Эдвин Мур, дрожа под зонтиком, полученным от Анвина. Бывший клерк увидел в луже, в которую он пялился, отражение Анвина и поднял взгляд, прищурив глаза под густыми седыми бровями.
— Мистер Мур, — позвал его Анвин. — Что случилось?
— Откуда я знаю? — ответил Мур. Он изучал лицо Анвина, покачивая головой. — Не могу вспомнить. Я был уверен, что помню, и тем не менее… Вы ведь мистер Анвин, не правда ли? Мы раньше работали вместе?
— Я Чарлз Анвин. Мы с вами вместе были в лодке, а потом в такси…
— В такси! — повторил Мур, и глаза его блеснули. — Да-да, я был пассажиром в одном из множества такси, и мы последовали за остальными, которые весь путь шли пешком. Они направлялись на ярмарочную площадь, в луна-парк, мистер Анвин, целая армия сомнамбул. Мы проиграли, теперь я это знаю точно. Хоффман выиграл.
— Как это? — поразился Анвин. — Что они там сделали?
— Подготовили все нужные инструменты. Притащили лестницы, пилы, дрели. Бывшие сотрудники Калигари пришли в ужас и сперва попытались от них отбиться, попытались их разбудить. Но как только эти бывшие циркачи осознали, какие цели преследуют вторгнувшиеся сомнамбулы, они предоставили им свободу действий, а потом и сами к ним присоединились, даже стали помогать, руководить их работой. Мне и самому пришлось в этом поучаствовать, иначе меня бы тут же разоблачили! — Мур теперь дрожал еще сильнее. — Передвижной луна-парк Калигари перестраивается и восстанавливается, мистер Анвин.
Анвин опустил велосипед на землю и встал на колени рядом с бывшим клерком. Положил Муру руку на колено и сказал:
— Мистер Мур, я совсем не уверен, что это дело рук Хоффмана.
— Тогда кто?
— Женщина в клетчатом пальто. Та же самая женщина, показавшая вам ночью в вашем сне золотую коронку во рту «Старейшего убитого человека».
Мур встал и отступил на шаг, поднявшись на одну ступеньку.
— Кто вы такой, что сумели заглянуть в мой сон?
— Да нет, ничего подобного не было, — сказал Анвин. — Просто у меня тут имеется хорошая команда. Вспомнили?
Мур поднялся еще выше, обозрел улицу, услышал звук приближающегося парового грузовика — тот становился все громче.
— Вы один из них, — сказал он. — Ничего я не помню. Ничего! Можете включить это в свой рапорт, если хотите.
Он швырнул зонтик на землю и поспешно зашагал по ступенькам вверх. Анвин смотрел ему вслед, надеясь, что он остановится, но бывший клерк проскочил между массивными колоннами и кинулся через вертящуюся дверь внутрь музея.
Можно было, конечно, последовать за ним, но что это даст? Мур пойдет сейчас в одиночестве через залы музея, следуя своему обычному маршруту. Посетителей здесь сегодня не будет, не будет и заплаканных детей, потерявших родителей. Через некоторое время он, вероятно, окажется в зале, где хранится мумия «Старейшего убитого человека». И там он увидит поблескивающую золотую коронку в задней части рта трупа. И тогда позвонит в Агентство, чтобы сообщить детективу Сайварту, что его провели и одурачили, что ему лучше немедленно явиться сюда лично и исправить допущенную ошибку.
Брошенный зонтик уже наполнился дождевой водой. Анвин оставил его валяться, сел в седло и нажал на педали.
При свете дня Анвин разглядел, что стены имения Бейкера в ужасном состоянии: из них давно повыпало множество камней, и теперь они лежали кучами вдоль дорожки. Железные ворота, прошлой ночью представлявшиеся ему как открытые для пропуска спящих гостей Хоффмана, как оказалось, были распахнуты давным-давно, и теперь просто напрочь приржавели к своим петлям. Он поехал по длинной подъездной дорожке, сильно нажимая на педали, несмотря на гудящие ноги. Шины велосипеда отбрасывали назад упавшие листья платанов.
На вершине холма возвышался особняк, частично развалившийся. А ведь прошлой ночью он являл собой величественное зрелище, освещенный изнутри и сияющий как волшебный фонарь. А сейчас Анвин видел перед собой его старое, болезненное лицо, его развалившиеся портики и провисшие балконы, разбитые оконные стекла и обвалившиеся свесы крыш. Он слез с велосипеда и повел его вверх по дорожке, где и оставил, прислонив к колонне портика.
Передняя дверь оказалась незапертой. Он прошел в холл. С одежды на паркетный пол стекала вода. В той комнате, где прошлой ночью пела мисс Гринвуд, на столах валялись высокие стаканы с засохшими потеками молока, пепельницы были переполнены сигаретными окурками и загашенными сигарами. Пол покрывали грязные следы — по большей части отпечатки босых ног.