Учебник для санитарных инструкторов

Коллектив авторов

Ухтомский хитро улыбался, глядя на Бориса.

Тот улыбнулся в ответ:

— Летел мимо. Решил вот согреться и дать передохнуть лайнеру.

Кивок. С учетом вчерашней депеши доставленной Хангарионом — «самой древней и секретной внутренней почтой сильных мира сего», повод, конечно, «достойный», дед вот прочтя послание даже из под систем ИВЛ встал. Но не хорошо торопить гостя, тем более такого, надо поддержать заданную им тему, тогда он и о сути будет говорить.

— Дело хорошее. Как дела в Арктике?

— Стоит пока.

— Империя много средств вкладывает в

Арктику, а теперь и в Антарктику. Марго даже назначила в Антарктиду свою Наместницу.

Борис отщипнул виноградину от кисти на подносе.

— Твою кузину, кстати. Чего тебе жаловаться на гримасы судьбы?

Ухтомский отпил «Крови» из бокала.

— Гримасы потому и называются гримасами, что не поймешь, что они несут. Иногда хорошее, но часто и плохое. Борис, что это за история с закрытием СеврМорПути и Северо-Западного Прохода для иностранных судов? Да и объявление суверенитета Терры на всеми водами к югу от 60° южной широты? Не могли предупредить? У нас обширные планы на биоресурсы и шельфы в тех краях. У шотландцев тоже взоры были обращены на Север. А вы их, с датчанами и норвегами, даже не пустили к себе «поговорить». Некрасиво так решения принимать. Заинтересованные начинают испытывать грусть и сожаление.

— Ухтомским мало прочих маршрутов и шельфов в более теплых местах планеты?

— Мало. Нам нужно расширяться, и по ресурсам, и по сферам деятельности. А Терра в твоём лице даже не уведомляет что именно хочет отхватить.

— Ну, Ухтомским грех жаловаться. Екатерина — Царица Марса, а Диана там фактическая правительница. Да и в Антарктиде Наместницей Августы является Ухтомская.

— А толку? Толку, если вы нас туда не пускаете? И потом, Наместница Антарктиды служит Империи и Августе, а не Клану. То же самое касается Кати и Дины.

— Ну, это ваши семейные дела и предпочтения. Конечно, они Служат Империи и Августе. Как и все мы. Не так ли? Или Ухтомские, как суверенный Клан, решили отказаться от оммажа и вассальной клятвы?

— Не передёргивай. Но, наши интересы ущемлены и продолжают ущемляться дальше. Многие недовольны. На меня тоже давят. Нужно как-то ограничить и разграничить интересы. Нам трудно планировать развитие, не понимая, не заберёте ли вы у нас то, на что мы рассчитывали и уже потратились на исследования и проекты освоения. Это нехорошая идея и печальная коммерция, которая чревата боком в любой момент.

— Что Даня, достали тебя твои Чжэн Чжилуни и Джоны Сильверы?

Борис улыбнулся и потянулся к бутылке вина чтобы себе налить.

Дий было потянулся сделать это, но гость его рукой остановил.

— Ты бы ещё Анну Бони и мадам Чжэн Ши вспомнил, Борь. Но мне не в чем их винить.

Романов неспеша удобно уселся в кресле и маленькими глотками стал пить вино.

— Сам посуди, Борис, они же тоже не слепые, а опыта торговли у них на десятки поколений больше нашего. Они же видят, что окормляемые нами морские пути скоро схлопнуться, а на новые ты не хочешь нас пустить. Думаю, ты не удивишься если они будут заметне в Питере радоваться?

— И от того ты снова выпустил нытьё Орханова? Твоим «биржевым ведомостям» кроме поэзии нечем было

полосу забить?

Борис лукаво улыбнулся, подтрунивая над однокашником. Марсель Орханов, пожалуй, был лучшем поэтом их молодёжи и к тому же умел суть времени проявить. Причём ярко, но в целом беззубо. Но зачем это печатать в дни волнений? Маклеров раззадорить или власти позлить?

— Не напечатай мы Марселя, ты бы приехал? — вернул Дий другу улыбку.

Борис пожал плечами.

— Вот! Как ещё я мог быстро со старым другом поговорить? — Дий поднял стакан с вином.

Они чокнулись.

— За встречу!

— А хангары или позвонить?

— К тебе ни звонки, ни дипкурьеры, ни даже хангары уже неделю не проходят, — развел руками уже Дий, — вы снова с Лунными что-то мутите, а с кем я могу это прояснить?

Повисла пауза. Борис поставил стакан и на этот раз позволил Ухтомскому и себе, и ему «Крови Христовой» подлить.

— Ну, что ж Дий Валерьевич, раз ты так хотел то слушай, — не торопясь, доверительно, но твердо заговорил Великий Князь.

— Первое: всё под контролем. Потому ту суету, что ты поднял в Чикаго и на других биржах к вечеру ты должен прекратить. Но, скажи только самым приближенным. Пусть дальше следуют в игре за моими людьми. Я знаю, что ты знаешь где и за кем. Твои хотели «Большой жатвы»? Так вот — час пришел. Но, Дий, если ты вспугнёшь акул, я лично прикажу тебя задушить.

Сказано было спокойно, но для прошедших Лицей не требовалось железо в голосе. Дий кивнул. Похоже детские игры окончательно закончились.

— Второе, ты прав, южные пути скоро оскудеют. Мир разломится на зоны и многим из ваших просто нечего будет возить. Но открытие нами вам северного маршрута мало что изменит. К тому же это вопрос безопасности. Нашей безопасности. Вам же дали путь куда можно свои капиталы приложить. Вдолгую.

— Борис Федорович, — Дий разглядел в глазах гостя, что лучше так, но до титулов доходить не надо, — Марс конечно, хорошо, но долго! А под моими корсарами полмиллиарда людей, их надо чем-то сейчас кормить…

— Дий, посмотри на вопрос шире, — уже без начальственных ноток в голосе продолжил Борис, — нам важнее тот миллиард что в Терре и вам нужно искать другое приложение своей деятельности.

— Какое? Вы же и в Океане не хотите двигаться!

— Да не хотим. Он слишком мал для двоих. Без Хозяина его легко погубить, — Романов снова пригубил «Lacryma Christi», — но мы готовы пустить вас туда откуда сами почти уходим, Банк Марса…

— Мы не потянем, одни…

— Ты не понял, мы не собираемся вам новые пакеты уступать.

Борис внимательно смотрел на старого друга и наслаждался как у того на лице и в глазах отражалась работа мысли. Пока мозг великого комбинатора работал в холостую. Что ж надо подтолкнуть в правильном направлении, а там и сам покатится «с пригорка».

— Дий, твои кланы — это торговцы и менялы. Великий же до Глобальной войны опирался на оценщиков. И боролся с теми из них что в Лондоне. А вот их торговцев и аристократию — пощадил. Многие из них сейчас под твоим окормлением.

Хозяин кивнул, «проглатывая» эту мысль.