Ученица Гильдии

Канаван Труди

Дэннил почувствовал, как странное воспоминание зашевелилось где-то в глубинах его сознания. Испытав знакомое чувство неловкости, он хотел прогнать его…

…и остро ощутил, что у него не осталось ни капли магической силы. Он нахмурился, не понимая, зачем она ему вдруг понадобилась.

Вдруг его настигло озарение. Он бессознательно собирался использовать целительную силу, чтобы снять чувство неловкости или, по крайней мере, физическую реакцию, которая вызвала его. Я всегда так делал, только

не отдавал себе отчета.

— Что-то случилось? — спросил Тайенд. Дэннил покачал головой.

— Нет. — Но это была ложь. Все эти годы он отгонял мысли, которые причиняли ему беспокойство, и использовал целительную энергию, чтобы заставить замолчать свое тело.

Его захлестнули воспоминания о том, как он стал жертвой пересудов и мишенью насмешек. Тогда он решил, что, если его чувства недопустимы, он задавит их на корню и со временем начнет желать лишь то, что должен.

Однако ему не удалось убить свои чувства. Стоило ему потерять способность исцелять себя, как они нахлынули вновь. Он потерпел неудачу.

— Дэннил?

Он взглянул на Тайенда, и сердце отозвалось болью. Как он только мог считать, что быть таким, как его друг, — позорно?

Он вспомнил, как Тайенд сказал однажды: «У меня есть… твердая уверенность, что для меня естественно и правильно, и эта уверенность ничуть не слабее принципов моего отца».

Так что же естественно и правильно? Кто знает! Мир устроен так сложно, никто не может поручиться, что знает, как нужно жить. Он долго боролся со своими чувствами. Что, если он прекратит борьбу и станет тем, кто он есть на самом деле?

— У вас такое странное лицо… О чем вы думаете?

Сжав губы, Дэннил посмотрел на Тайенда. Это его лучший друг. Более близкий друг, чем Ротан, внезапно понял он. Он никогда не мог сказать Ротану правду, но Тайенду он может довериться. Разве тот не защитил Дэннила от эланских сплетников?

«Каким облегчением было бы просто поделиться с кем-нибудь», — подумал Дэннил. Он глубоко вздохнул.

— Боюсь, что я не был с вами до конца откровенен, Тайенд. Молодой ученый слегка вздрогнул и, улыбаясь, сел скрестив ноги.

— Правда? А в чем дело?

— Тот ученик, с которым я подружился много лет назад. Он был таким, каким рисовали его слухи.

Губы Тайенда дрогнули.

— А вы и не утверждали обратного.

Дэннил помедлил.

— Я был таким же, — спокойно произнес он. Посмотрев Тайенду в лицо, Дэннил с облегчением увидел, что его улыбка растянулась до ушей.

— Я знаю.

Дэннил нахмурился:

— Откуда вы знаете? Я сам… только что вспомнил.

— Вспомнили? — Тайенд чуть не подпрыгнул. Он склонил голову набок. — Как можно забыть такое?!

— Я…

Вздохнув, Дэннил объяснил Тайенду про целительную силу.

— Через несколько лет это вошло в привычку. Сознание — мощная сила, особенно сознание мага. Нас учили достигать высокого уровня сосредоточения. Я

отталкивал все опасные мысли. Но это бы не сработало, если бы я не имел возможности подавлять физическую реакцию целительной силой. — Он поморщился. — Это не изменило моей природы. Я просто перестал чувствовать вообще. Меня не привлекали ни мужчины, ни женщины.

— Как это, должно быть, тяжело!

— И да, и нет. У меня было мало друзей. Наверное, я был одинок, но я не чувствовал этого. Когда ни с кем не связан, не чувствуешь боли. — Он замолчал. — Но разве это жизнь?

Тайенд не ответил. Осторожно взглянув на друга, Дэннил увидел, что тот прикусил губу.

— Вы знали, — медленно сказал Дэннил, — Но вы не могли сказать.

Конечно, моему возмущению не было бы границ. Тайенд повел плечом.

— Я не знал, я догадывался. Я понимал, что, даже если моя догадка верна, вы, скорее всего, никогда не признаете этого. Теперь, когда я знаю, как вы старались подавить в себе чувства, я просто изумлен, что до этого дошло. — Он помедлил. — Привычка — прочная штука.

— Я поломаю ее.

Дэннил замер, когда понял, что, собственно, сказал. Неужели я готов на это? Неужели я могу посмотреть правде в глаза и стерпеть страх разоблачения и позора?

Взглянув на Тайенда, он услышал, как его внутренний голос воскликнул: «Да!»

Дорожка в Резиденцию была усыпана мягким ковром лепестков. С каждым порывом ветра отцветавшие деревья роняли новые и новые лепестки. Сонеа любовалась их нежным цветом. После вчерашнего визита к родным ей было легко и радостно. Даже недобрые взгляды Реджина не развеяли это настроение.

Но когда она подошла к крыльцу, ею овладела привычная мрачная тоска. Дверь распахнулась, и Сонеа поклонилась Аккарину.

— Добрый вечер, Сонеа, — сказал он. Ей почудилось, или в его голосе слышались какие-то новые интонации?

Обед в первый день недели давно вошел в привычку. Он спрашивал ее про занятия, она отвечала как можно более кратко. После того как он застал ее в потайных коридорах, Сонеа думала, что он еще раз отругает ее. К ее облегчению, он не коснулся этой темы. Похоже, он знал, что она больше туда не сунется.

Она медленно поднялась по лестнице. Такан, как всегда, прислуживал им. Восхитительный пряный запах заполнил столовую. У Сонеа потекли слюнки, но когда Аккарин сел напротив, она вспомнила рассказ Ранела про убийцу и ее аппетит улетучился.

Она осторожно взглянула на Аккарина. Неужели она обедает вместе с убийцей? Он вопросительно посмотрел на нее, и Сонеа быстро отвела взгляд.

Ранел сказал, что убийца носит кольцо с красным камнем. Взглянув на руки Аккарина, она едва ли не с досадой поняла, что на них нет не только украшений, но даже и следа от колец. Его пальцы были длинными и узкими, но такими сильными…