Ученица Ледяного Стража. Избранница Стужи
Шрифт:
Я вышла из загона и направилась в сторону горы, но почти сразу замерла. Чуть в стороне я услышала голоса. Сначала узнала куратора. И только после этого сообразила, кто его собеседник. Чейн! И что же они здесь делают, о чем говорят?
Я вжалась в забор и приготовилась слушать.
– Она будет мешать, вы и сами это знаете, – с жаром говорил Чейн. – Даже если вы ее возьмете с собой. Анна не знает Лабиринт и плохо справляется с мечом.
– Это не обсуждается, – холодно ответил ему куратор. – Ты сам слышал новые правила.
Но адепта это не остановило.
– Нашему отряду нужно больше силы…
– К чему ты клонишь? – оборвал его Вестейн.
– Дайте мне возможность взять магию источника. Тогда я смогу защитить всех.
Я почувствовала, что снова начинаю закипать. В благородство Чейна мне не верилось. Парень явно хотел воспользоваться шансом получить желанную силу. И для этого пытался умело давить на куратора. «Защитить всех»… Дождешься от него защиты, как же.
К счастью, Вестейн не повелся.
– Нет, – тоном, не терпящим возражений, произнес куратор. – Источник принадлежит моему роду и предназначен только для него.
– Вы можете передать его другим, – все же напомнил Чейн. – У вас нет наследников. Кронгерцог Найгаард не позволит вам передать эту силу потомкам. И тогда магия, которую годами собирал ваш род, окажется утраченной.
– Значит, такова судьба.
Скрип снега сообщил, что куратор направился прочь. Я стояла и слушала, как вполголоса ругается Чейн. А затем… он двинулся в ту сторону, где стояла я.
Мы увидели другу друга почти сразу. Парень тут же оказался рядом и процедил мне в лицо:
– Что ты здесь делаешь?
– Запирала на ночь своего байланга, – спокойно сообщила я. – Скоро отбой. Не пора ли тебе вернуться в общежитие, Чейн?
– Подслушивала? – тут же догадался он.
Я фыркнула:
– Ты выбрал неудачное место для разговора.
– Тебя это не касается, ясно?
В его голосе прозвучала угроза. Но я не испугалась и саркастично ответила:
– Я и так знаю, что ты спишь и видишь себя обладателем этой силы. Наверняка твои родственнички тоже замешаны. Новое правило создали не без участия рода Ольсон, верно?
По тому, как блеснули его глаза в свете луны, я поняла, что попала в самую точку.
– Не лезь не в свое дело, Скау, – рыкнул Чейн на прощание и ушел.
А я отправилась к своему домику. Придется держать ухо востро. Кто знает, что еще выкинет Чейн? Тем более что скоро его ждет еще один неприятный сюрприз. Пока никто не знает, что меня берут на бал. И я была уверена, что этого Чейн хочет меньше всего.
За выходные дело приручения байланга так и не сдвинулось с мертвой точки. Стужа делала все, что я говорю, но желания признать меня хозяйкой не изъявила. Поэтому на общем сборе в понедельник я испытывала легкое разочарование.
Пока зевающие адепты выстраивались перед куратором, от Мистивира пришла волна сочувствия. Мечу собака явно пришлась по душе. Но он ничем не мог мне помочь.
Вестейн прошелся вдоль шеренги и неспешно заговорил:
– Как вам известно, в конце недели в Северном дворце состоится бал. По традиции вместе
Я стояла в конце шеренги. Но, несмотря на это, чувствовала, что теперь все адепты пытаются скосить глаза на меня. Я же старалась смотреть только вперед и слушала стук собственного сердца. На этом балу я могу что-то узнать, найти следы своих настоящих родственников. Во всяком случае, мне хотелось верить, что мое сердце так часто бьется именно из-за этого.
Я ждала, что после тренировки Чейн выльет на меня свое негодование. И безмерно удивилась, когда он промолчал. Даже злобным взглядом не удостоил. Но в течение дня я не раз замечала, что он на меня как-то странно смотрит. У остальных хватило ума не оспаривать решение куратора вслух. Я не сомневалась, что Нильс и Орм обязательно перемоют мне кости, как только окажутся в общежитии. Дружки Чейна иногда хуже базарных бабок…
В тот день я снова провозилась со Стужей до самого вечера. А когда вышла из загона, за спиной ощутила движение. Чужие пальцы сжали мое плечо. Мистивир снова оказался быстрее меня. Меч вылетел из ножен и едва не засветил ночному гостю промеж глаз набалдашником на рукояти.
Пальцы на моем плече тут же разжались, и я услышала голос Чейна.
– Ты спятила, Скау?!
Световой шар выплыл из-за угла и осветил наши лица. Чейн шевельнул пальцами, приказывая ему застыть, и раздраженно уставился на меня.
Я пожала плечами.
– Ты же увернулся. И зачем подкрадываешься?
Меч со стуком влетел в ножны и согласно завибрировал. А еще от него шло отчетливое злорадство. Я рассеянно погладила черный камень, внимательно разглядывая своего одногруппника. Он, в свою очередь, посмотрел на меня и продолжил:
– Знаешь, Скау, я тебя терпеть не могу.
– Спасибо, заметила, – фыркнула я и скрестила руки на груди. – Так что тебе надо?
Чейн шагнул вперед и понизил голос.
– Обычно я не говорю людям, что они идиоты, и только наблюдаю за последствиями их глупости. Но тебе в виде исключения скажу. Ты полная дура, если собираешься идти на этот бал. Таким, как ты, там делать нечего.
Я скривилась.
– Ничего, высший свет Запада одну внебрачную дочь герцога как-то вынес. Ваши аристократы тоже справятся.
Он фыркнул и ушел, не прощаясь. А за ним полетел световой шар. Я отправилась в свою комнату.
Остаток недели прошел в суете. Избранные адепты готовились к балу. Старшие курсы – к испытанию в Лабиринте. Я стойко удерживалась от глупостей и старалась вести себя тише воды ниже травы. Чейн после вечернего разговора меня подчеркнуто не замечал.
В пятницу после обеда все тренировки были отменены. Я накормила Стужу и налила ей побольше воды. За несколько дней отощавшая дикарка превратилась в лощеную красотку, и я не могла налюбоваться на густую белую шерсть. Но свой выбор собака так и не сделала. Выпускать ее мне не разрешали, а слуги боялись подходить к загону.