Ученица палача
Шрифт:
Три фрейлины, одна из них была опознана как “почти соблазнённая на балконе”. Две других просто великосветские язвы. Три аристократа, взглянув на которых, Манон подумала, что они, наверное, перед ужином лимонов поели, такие надменно-кислые физиономии. Хотелось предложить им сахарку.
Рассадка персон за столом “радовала” несказанно: Тигран Аландер сидел во главе стола, напротив него на другом конце стола – Климентина Аландер. По левую руку от герцога – фрейлина Адель Форе, дальше виконт Виктор Легранд, фрейлина Аманда Фонтен -“недособлазнённая”,
– Скажите, баронесса, а почему вы всегда в вуали? – задала вопрос с прицелом “недособлазнённая” фрейлина, сидевшая как раз напротив Манон. – Неужели есть что скрывать?
– У нас всех есть что скрывать, – проговорила Манон, сейчас её полупрозрачная вуаль закрывала только верхнюю часть лица и не мешала ужинать.
– И что же скрываете Вы? – не отставала фрейлина.
– К сожалению, природа не одарила меня такой красотой, как остальных присутствующих дам, – смиренно проговорила Манон, нарезая мясо. – А постоянные недомогания усугубили ситуацию.
– Что? Настолько уродливы? – Аманда явно мстила за их встречу на балу и испорченное рандеву с Иланом Аландер.
– Да, – равнодушно ответила Манон, отпивая воду из бокала. Все присутствующие уставились на неё с удивлением и любопытством. Отставив бокал, Манон приподняла вуаль, дабы удовлетворить страждущих. Болезненно бледная кожа, бескровные губы, припухшие веки со щёлочками чуть косящих к носу глаз, темные круги под глазами с белёсыми бровями и ресницами восхищения не вызывали.
– Милочка, Вы бы хоть косметикой пользовались, – внесла предложение Климентина Аландер.
– Благодарю, миледи, – Манон грустно вздохнула, опуская вуаль. – В моём случае бесполезно. Проще прикрыть лицо и не мозолить глаз.
Знали б вы, сколько пришлось использовать белил, уголь из камина отлично подошёл для теней под глазами, которые до сих пор щипало от лука, нарубленным в кашу любимым кинжалом. И всё для того, чтобы иметь сейчас такие чудесные припухшие веки, красные глаза и распухший нос. Наревелась...
Довести цветущий вид Манон до состояния бледной немощи ей удалось.
Окружающие должны привыкнуть к вуали, как неотъемлемому атрибуту туалета баронессы Перрэ...
Дальше разговор вертелся вокруг придворных сплетен, и Манон не принимала в них участия. Лиан оказывал ей знаки внимания, пытался разговорить её, но она давала односложные ответы. Аманда, видя ухаживания графа, злилась.
Манон взяла бокал вина и едва не расплескала содержимое... рука Лиана легла на её колено...
– Манон, ну неужели я совсем Вам не нравлюсь?- шепнул Лиан, наклонившись, рука скользнула выше.
– Граф, я не понимаю, для чего все эти... – она тряхнула ногой, пытаясь сбросить его руку, но он сжал её ногу и начал поглаживать. Чуть выше – и он наткнётся на прикрепленный к бедру кинжал. – Домогательства... Руку уберите. – прошипела так же тихо Манон.
– Не хочу...
– Граф, Вы испытываете нездоровое влечение к уродливым женщинам? – Манон сомкнула колени, зажимая руку.
– Я люблю разнообразие, – выдохнул он в самое ухо. Его взгляд вдруг зацепился за тонкую белую прядку, и на него накатило видение: тёмный силуэт на фоне огня, влажная белая прядь, змеящаяся по обнажённой шее... он непроизвольно произнёс: – И да, я испытываю нездоровое влечение...
Что ж, в эту игру можно играть и вдвоём. Она повернулась к нему, их лица почти соприкасались, облизнула губы.
Тембр её голоса изменился, став бархатисто-обволакивающим, интимным.
– Если Вы не уберёте руку, – она стиснула ноги сильнее, чувствуя, как рука упорно протискивается выше, – я воткну в неё вилку.
– Но как же я уберу её, Вы так крепко сжали ноги... – он не сводил с её губ взгляд, они уже не были бледными – во время еды грим почти стёрся, и сейчас они были нежно-розовые, красивой формы. Илиан впервые настолько близко видел лицо баронессы. Заметил, что на коже слишком много белил. Полупрозрачная вуаль скрадывала черты, но с такого близкого расстояния он отлично разглядел большие, полыхающие яростью чёрные глаза... Вот мерзавка, столько времени водить его за нос, маскируясь под Бледную Моль – восхитился Илиан. Рука его с усилием протолкнулась выше. На губах заиграла вызывающая ухмылка.
– Я предупредила, – ответила такой же вызывающей ухмылкой Манон.
– Не осмелишься, – шепнул он. – Ауууу!! – воскликнул он в голос, подпрыгивая на стуле от боли, когда острые зубья возмездия воткнулись ему в зад.
Все за столом замолчали и уставились на Илиана.
– Прошу прощения. Язык случайно прикусил... ножка... индейки очень вкусная, – проговорил мужчина, отпивая из бокала и переводя дыхание, похоже, уколола до крови. Все вернулись к прерванной беседе. Только Аманда прожигала ненавидящим взглядом баронессу. А та “случайно” уронила вилку и попросила слугу заменить прибор.
– Это была не рука, – проговорил обиженно Лиан, наклонившись к баронессе.
– Промахнулась... метила выше и правее, – ответила она, указав подбородком на пах мужчины и отвернулась. Илиан сглотнул и более не донимал.
Ужин закончился и все перешли в гостиную, где слуги приготовили чай для дам и бренди для господ. Кто-то сел играть в карты. Аврора Дюбуа музицировала за клавесином, Климентина с Аделью Форе пили чай, беседовали. Аманда Фонтен изо всех сил кокетничала с Илианом, тот отвечал взаимностью, бросая временами взгляды на Манон, стоявшую у клавесина и переворачивающую ноты для Авроры. Она следила, когда виконт Марсель Маршанд закончит разговор с Тиграном Аландер. Наконец виконт отошёл к карточному столу. Манон, извинившись, покинула музыкантшу и подошла к герцогу.