Ученица ведьмы
Шрифт:
Рассмотрев смущенную Рябинку, мой новоявленный учитель только горестно присвистнул, а Байтарз с чувством выдал пятиэтажное сооружение на своем любимом, но непонятном мне языке.
– Поздравляю, Роул, – объявил он едко, когда закончил материться, – у твоего сына будут очень неплохие магические способности.
– У какого… – дернулся Роул, и подозрительно уставился на Рябинку, – а ты мне что говорила?!
– Мне Сирень не разрешалаааа… – внезапно разразилась слезами юная ведьма, – сказалааа… что тогда больше не отпустит… к тебе.
– Дура! – рявкнул совсем не мелодично князь, –
– Но и это не последняя новость, – голос Сирени снова непроницаем и холоден как вода в полынье, – теперь попроси своего мага рассмотреть тебя.
– Это еще зачем? – насторожился князь, но демоны снова дружно уставились в указанном Сиренью направлении.
– И кто его так?! – пару секунд поизучав красавчика, угрюмо поинтересовался Байтарз, а его сородич только плотно сжал губы и опустил глаза, по-видимому, не желая ни с кем встречаться взглядом.
По его нахмурившимся бровям и затвердевшим скулам было невозможно не догадаться, что сейчас он узнал что-то очень скверное про Роула. Или… про Сирень?
– Я, – не стала отказываться ведьма, – и он это заслужил. Вы, наверное, не знаете, но в ведьминских деревушках у него уже бегает трое детей. Два мальчика и девочка, ведь правильно, Роул?! Он слил их с помощью Ургазира сразу после рождения, и вместе с ними их матерей. А потом благородно отпустил на все четыре стороны. И собирался так же поступить с Кэт, да и сына Рябинки не пожалел бы. Уж очень ему хотелось стать магом. Вот я и нашла единственный способ, каким можно его остановить. Согласна… не очень гуманный, но ничего другого не придумалось.
– И ты ему помогал?! – осуждающе смотрит на Ургазира собрат.
– А разве я мог отказаться… – вздохнул мой учитель, – тогда бы он нанял другого. Например, тебя. Ты же не отказался ловить для него ведьм, еще и через гильдию заказ для верности оформил. Да и Кэт чуть не выпил досуха, хорошо, девочка вовремя спохватилась.
– Да что она со мной сделала, расскажете вы, наконец, или так и будете выяснять, кто лучше?! – взорвался за невидимой стенкой князь.
У него даже лицо пошло красными пятнами от возмущения. И только вцепившиеся в стеллаж унизанные кольцами пальцы, побелевшими костяшками выдавали тревогу.
– Ты только не волнуйся… и не кричи, – соболезнующее глядит на него демон, – но этот ребенок последний, который может у тебя быть. Она как-то умудрилась… так это сделать, что сам ты никогда бы не заметил. Ну, может лет через сто начал бы волноваться, когда решишь обзавестись наследником.
– Неправда… – ошеломленно покачивает головой Роул, пытаясь осознать всю величину проблемы, которая на него сейчас свалилась, – врёте вы все! Вам нужно, чтобы я поверил и выпустил вас! Но я не верю! Не могла она ничего мне сделать, она даже близко подойти не могла, у меня вот, вот…
Он крутит перед собой руками в кольцах, потом суетливо вытаскивает из-за воротника целую гроздь разнообразных амулетов.
– Никакое, даже крошечное заклинание близко нельзя сотворить, чтобы я не почувствовал! – кричит он ожесточенно, – на эти амулеты целое состояние
– Ничего ты не понял, – со вздохом произносит Сирень и спокойно направляется в сторону родственничка.
Через страшную штуку под названием уничтожитель она прошла, даже не вздрогнув, впрочем, та её тоже не заметила. Хотя уже приблизилась к нам почти на метр, и стала по размеру только чуть больше беседки для малышни, что стоит на краю спортплощадки.
– Как?! – у Роула от потрясения даже рот приоткрылся, – почему?!
– Не задавай вопросов, на которые не хочешь услышать ответов, – бросила Латринея, – лучше поторопись, режь свой палец, пока не поздно.
– Ты до сих пор еще не поняла? – князь отвернулся, но по его голосу чувствуется, что он чуть не плачет, – не могу я его остановить. Я и сам до недавнего времени не знал, что нет у меня такой власти. Оказывается, это Эрнил настроил здесь все на себя и на сына. С помощью твоей магии, между прочим!
– Роул, ты все время кричал, что не веришь мне, – и не подумала его жалеть Сирень, – почему ты думаешь, что я тебе поверю? Режь палец, пока не сделала с тобой еще чего похуже прежнего.
– Да, пожалуйста, – Роул выхватил из ножен второй кинжал и полоснул себя по пальцу, – ну, а дальше что?
– Собери кровь вон в тот кубок и с искренним желанием освободить всех пленников, скажи заклинание. Я тебе обещаю неприкосновенность, если ты сделаешь всё правильно и чистосердечно. Они ни в чем не виновны, а меня эта штука, как видишь, не удержала, – деловито скомандовала ведьма и я начала надеяться, что у неё все получится.
Роул не стал ни спорить, ни сопротивляться, молча взял с полки небольшой, потемневший от времени кубок и, набрав в него крови, звонко проговорил нараспев что-то тарабарское. Судя по лицу Сирени, внимательно следившей за его декламацией, заклинание было произнесено правильно. Затем князь решительно шагнул к уничтожителю, продвинувшемуся за это время еще ближе к нам, и c повелительным выкриком выплеснул на него содержимое кубка.
Полыхающая все разгорающимся алым огнем поверхность полусферы пошла рябью, начала бледнеть и останавливаться. Несколько секунд я с замирающим сердцем наблюдала внутренним зрением за бездвижно застывшей на одном месте ловушкой, повторяя про себя как молитву, ну исчезай ты, наконец! Ведьмы и демоны тоже замерли, и в наставшей мертвой тишине не слышно было даже вздохов, словно все разом перестали дышать.
Но тут уничтожитель снова разгорелся до прежней яркости и с удвоенной скоростью ринулся на нас. Испуганно ахнула Рябинка, рыкнул что-то непереводимое взбешенный Байтарз. Ведьмы спохватившись, потащили лежащего почти у самой поверхности сжимающейся ловушки Ургазира ближе к центру, словно это могло его спасти. Сирень расстроенно вскрикнула что-то, и исчезла, видимо, не захотела наблюдать за нашей гибелью.
Ведьмы и демон сгрудились вокруг Ургазира посредине сужающегося круга и подтолкнули поближе к нему меня и Рябинку, совершенно не соображая, что таким образом оказывают нам медвежью услугу. Смотреть, как гибнут твои друзья далеко не лучший подарок. Рябинка закрыла ладошками личико и тихо плакала, черный маг матерился все грознее.