Учение о понятии

Гегель Георг Вильгельм Фридрих

С. Абсолютный механизм

а. Центр

Пустое многообразие объекта теперь, во-первых, собрано в объективную единичность, в простое самоопределяющее средоточие. Поскольку, во-вторых объект, как непосредственная целостность, удерживает свое безразличие против определенности, то последняя дана в нем, как несущественная или как взаимная внешность многих объектов. Первая, существенная определенность образует собою, напротив, реальную средину между многими механически взаимодействующими объектами, чрез которую они замкнуты вместе в себе и для себя; она есть их объективная общность. Общность оказалась сначала в отношении сообщения, как данная лишь через положение; но как объективная, она есть проникающая, имманентная сущность объектов.

В материальном мире таково центральное тело, которое есть и род, и индивидуальная общность единичных объектов и их механического процесса.

Несущественные единичные тела относятся между собою, как сталкивающиеся и давящие; такого отношения нет между центральным телом и объектами, сущность которых оно составляет; ибо их внешность уже не образует их основного определения. Их тожество с ним есть, следовательно, скорее покой, именно бытие в их центре; это единство есть их в себе и для себя сущее понятие. Оно (единство) остается однако лишь некоторым долженствованием, так как положенная вместе с тем внешность объектов не соответствует этому единству. Стремление их к центру есть поэтому их абсолютная не положенная через сообщение общность, оно образует собою истинный, подлинно конкретный, не извне положенный покой, в который должен возвратиться процесс несамостоятельности. Поэтому следует считать пустою отвлеченностью, когда в механике принимают, что приведенное в движение тело вообще двигалось бы по прямой линии в бесконечность, если бы оно не утрачивало своего движения вслед_{118}ствие внешнего сопротивления. Трение или какая-либо иная форма сопротивления есть лишь явление центральности, последнее абсолютно возвращает к себе тело; ибо то, обо что трется движущееся тело, имеет силу сопротивления исключительно через свое единение с центром. В духовной области центр и единение с ним принимают высшие формы; но единство понятия и его реальности, составляющее здесь ближайшим образом механическую центральность, должно там считаться основным определением.

Таким образом центральное тело перестало быть простым объектом, так как в последнем определенность есть несущественное; ибо это тело обладает уже не только бытием в себе, но и бытием для себя объективной целостности. Оно может поэтому считаться неделимым. Его определенность по существу отлична от простого порядка или аранжировки и внешнего сочетания частей; как определенность, сущая в себе и для себя, она есть некоторая имманентная форма, самоопределяющий принцип, коему присущи объекты, и через который они связаны в некоторое истинное одно.

Но это центральное неделимое есть лишь такой средний термин, который еще не имеет никакого истинно крайнего; но как отрицательное единство целого понятия, оно разделяется на такие крайние. Или иначе: первоначально несамостоятельные, внешние себе объекты через возврат понятия определяются также к тому, чтобы быть неделимыми; тожество центрального тела с собою, которое есть еще стремление, поражено внешностью, которой, так как оно принимается в своей объективной единичности, сообщено это тожество. Через эту собственную центральность объекты, поставленные вне этого первого центра, суть сами центры для несамостоятельных объектов. Эти вторые центры и несамостоятельные объекты связаны вместе через этот абсолютный средний термин.

Но и относительные центральные неделимые сами образуют средний термин некоторого второго умозаключения, который с одной стороны подчинен высшему крайнему термину, объективной общности и силе абсолютного центра, а с другой стороны подчиняет несамостоятельные объекты, сосредоточивая в себе их поверхностное или формальное порознение. Эти несамостоятельные объекты также суть средний термин третьего, формального умозаключения, так как они образуют связь между абсолютною и относительною центральною индивидуальностью постольку, поскольку последняя имеет в них свою внешность, в силу коей отношение к себе есть вместе с тем стремление к некоторому абсолютному средоточию. Формальные объекты обладают в своей сущности тожественным тяготением своего непосредственного центрального тела, коему они причастны, как их субъекту и крайнему термину их единичности; через образуемую им внешность он подчинен абсолютному центральному телу; они суть поэтому формальный средний термин частности. Абсолютное же неделимое есть объективно общий средний термин, сосредоточивающий и сохраняющий в себе внутри-бытие относительного неделимого и его внешность. Так например правительство, гражданские неделимые и потребности или внешняя жизнь единичных людей суть _{119}три термина, из коих каждый есть средний термин двух прочих. Правительство есть абсолютный центр, в коем сосредоточиваются крайние термины единичных неделимых и их внешние существования; равным образом единичные неделимые суть средние термины, которые осуществляют внешнее существование этого общего неделимого и переводят свою нравственную сущность в действительность. Третье умозаключение есть формальное, умозаключение видимости того, что единичные неделимые через свои потребности и свое внешнее существование связаны с этою общею абсолютною индивидуальностью; умозаключение, которое, как только субъективное, переходит в другие и находит в них свою истину.

Эта целостность, моменты которой сами суть полные отношения понятий, умозаключения, в коих каждый из трех различенных объектов протекает определение среднего и крайнего термина, образует собою свободный механизм. В нем различенные объекты имеют своим

основным определением объективную общность, проникающее в порознение и остающееся тожественным тяготение. Отношения давления, толчка, притяжения и т. под. так же, как агрегирования или смешения, принадлежат отношению внешности, обосновывающему третье из составленных выше умозаключений. Порядок, который есть чисто внешняя определенность объектов, перешел в их имманентное и объективное определение; последнее есть закон.

b. Закон

В законе проявляется более определенное различение идеализованной объективной реальности в противоположность внешней. Объект, как непосредственная целостность понятия, обладает внешностью, еще не отличенною от понятия, которое еще не положено для себя. Так как объект через понятие вошел внутрь себя, то возникла противоположность простой центральности и некоторой внешности, которая определена, как внешность, т.е. не положена, как сущее в себе и для себя. Это присущее индивидуальности тожество идеализации в силу отношения к внешности есть некоторое долженствование. Но индивидуальность в себе и для себя есть конкретный принцип отрицательного единства, и, как таковая, сама есть целостность; единство, которое разделяется на определенные различения понятия и остается в них равною самой себе общностью, а тем самым в своей чистой идеализации расширенным через различение средоточием. Эта реальность, соответствующая понятию, идеализована, отличена от другой, только стремящейся; отличение, которое есть ближайшим образом некоторое множество объектов, принятое в свою существенность и в чистую общность. Эта реальная идеализация есть душа развитой выше объективной целостности, в себе и для себя определенное тожество системы.

Объективное бытие в себе и для себя оказывается поэтому в своей целостности определеннее, как отрицательное единство центра, которое разделяется на субъективную индивидуальность и внешнюю объектив_{120}ность, содержит в последней первую и определяет ее в идеализованном различении. Это самоопределяющее, абсолютно возвращая внешнюю объективность в идеализацию единства, есть принцип самодвижения; определенность этого одушевляющего, которое есть различение самого понятия, есть закон. Мертвый механизм был выше рассмотренным механическим процессом объектов, которые непосредственно являлись самостоятельными и имели свой центр вне себя; этот процесс, переходящий в покой, проявляет или случайность и неопределенное неравенство, или формальное единообразие. Это единообразие есть, пожалуй, правило, но не закон. Лишь свободный механизм обладает законом, собственным определением чистой индивидуальности или сущего для себя понятия; как различение в себе самом, закон есть настоящий источник самого себя возбуждающего движения; и так как он относится в идеализации своего различения только к себе, – свободная необходимость.

с. Переход механизма

Однако, душа еще погружена в свое тело; определенное отныне, но внутреннее понятие объективной целостности есть свободная необходимость в том смысле, что закон еще не выступил против своего объекта; закон есть конкретная центральность, как непосредственно в ее объективности распространенная общность. Эта идеализация не различается поэтому определенно на самые объекты; они суть самостоятельные неделимые этой целостности или иначе, если мы бросим обратный взор на формальную ступень, еще не индивидуальные, внешние объекты. Закон, правда, имманентен им и образует их природу и силу; но его различение замкнуто в его идеализацию, и объекты сами не различены в идеализованном различии закона. Но объект имеет свою существенную самостоятельность исключительно в идеализованной центральности и ее законе; объект не обладает поэтому силою оказывать сопротивление суждению понятия и самосохраняться в отвлеченной, неопределенной самостоятельности и замкнутости. Вследствие идеализованного имманентного ему различения его существование есть положенная через понятие определенность. Таким образом его несамостоятельность есть уже стремление не к центральному пункту, относительно которого он, поскольку его отношение есть лишь стремление, есть еще явление некоторого самостоятельного внешнего объекта, но к определенно противоположенному ему объекту; равно как и центр тем самым стал внеположным и его отрицательное единство перешло в объективированную противоположность.

Центральность есть поэтому теперь отношение этих одна относительно других отрицательных и напряженных объективностей. Таким образом, свободный механизм определяет себя, как химизм._{121}

Вторая глава.

ХИМИЗМ

Химизм в общем составе объективности образует собою момент суждения ставшей объективною разницы и процесса. Так как уже его началом служит определенность и положение, и так как химический объект есть вместе с тем объективная целостность, то его ближайший ход развития прост и вполне определен своим предположением.