Учение о предварительных практиках

Нима Чоки Ринпоче

<…>

http://www.spiritual.ru/

Далай-лама XIV. Комментарий на «Восемь строф для тренировки ума» Лангри Тангпа (1054 — 1123)

«Этот короткий текст, написанный геше Лангри Тхангпа (1054 — 1123), известен как «Восемь строф для тренировки ума».

Этот труд побудил геше Чекаву (1101 — 1175) отправиться на поиски живого держателя традиции преобразования ума.

Я впервые услышал объяснение этих стихов еще в Лхасе, будучи маленьким мальчиком, и с тех пор их ежедневное чтение входит в мою личную практику.»

«Я произношу эти строфы каждый день и, когда

сталкиваюсь с трудными обстоятельствами, раздумываю над их смыслом. Мне это помогает. Полагаю, что они могут оказать помощь и другим, как и то, что мною здесь растолковано. Если это помогает вашему уму, то практикуйте. Если нет, то, не оспаривая, оставьте их в покое. Дхарма, или доктрина, не предмет спора. Эти учения, провозглашенные великими мастерами, призваны служить людям, а не для того, чтобы они ругались из-за них. Если бы я, будучи буддистом, ссорился с верующим в другую религию, то, думаю, явись сюда сегодня Будда, он бы распек меня за это. Эта доктрина должна привносить смирение в нашу собственную ментальную целостность.»

Тензин Гьяцо, Его Святейшество Далай-лама XIV

Лангри Тхангпа (1054 — 1123) (Геше) {glang ri thang pa} — геше школы Кадампа; ученик геше Потова — автора Тренировки сознания в восьми стихах и основателя монастыря Лангтханг.

Коренной текст

1.

Исполнившись решимости привести

К высшему благу всех живых существ,

Превосходящих даже Драгоценность исполнения желаний,

Да возлюблю я их навеки.

2.

В какие бы отношения я не вступал с другими,

Я научусь считать себя, нижайшим среди всех

И от всего сердца

Почитать других как высших.

3.

Я научусь во всех делах исследовать свой ум,

И лишь в нем омрачения родятся,

Опасные и для меня, и для других,

Узрею их и устраню со всей решимостью.

4.

При виде тех существ, чей нрав зловреден,

И тех, кто угнетен страданиями и сквернами,

Да возлюблю их, словно обнаружил

Редчайшее из всех сокровищ.

5.

Когда завистники обходятся со мною дурно,

Злословя, унижая и тому подобное,

Пусть испытаю я муки поражения

И восславлю их победу.

6.

Если тот, кому я помогал

И приносил благо с великой надеждой,

Вдруг нанесет мне тяжкий удар, да сочту его

Лучшим из своих учителей.

7.

Итак, пусть принесу я прямо и косвенно

Благоденствие и счастье всем без исключения

И почтительно приму на себя

Все беды и страдания своих матерей.

8.

Пусть не коснутся всех этих практик

Скверны восьми мирских устремлений.

И пусть я, постигая, что все иллюзорно,

Вырвусь из пут привязанностей.

Комментарий

Комментарий дан в Ламаистском Буддийском монастыре Америки, Вашингтон, штат Нью-Джерси.

Я очень счастлив посетить один из самых старых тибетских буддийских центров в Америке, и мне бы хотелось, чтобы мои теплые слова приветствия достигли всех пришедших сюда и особенно американцев калмыкского происхождения, которые по сравнению с нами, тибетцами, являются

более давними беженцами. Долгие столетия существовали крепкие связи между тибетским и монгольским народами, благодаря чему тибетский буддизм стал буддизмом Монголии. Современные монголы изучают буддийскую религию на тибетском языке и молятся в основном по-тибетски, в то время как мое собственное имя — Далай — дал монгольский военный вождь. Таким образом, Далай Лама тесно связан с монгольским народом.

Под ярким солнцем в этом прекрасном парке собрались люди, говорящие на множестве языков, носящие одежду разных стилей и, может быть, принадлежащие нескольким вероисповеданиям. Однако все мы человеческие существа в равной мере. Мы все врожденно думаем о Я, все хотим счастья и не желаем страданий. И те, кто пришел с фотокамерами для съемок, и монахи, сидящие передо мной, и все те, кто стоят и сидят в качестве слушателей, разделяют мою мысль: «Пусть я буду счастлив и пусть минует меня беда». Наши жизни протекают с этой думой, являющейся соприродной нашим умам.

Далее, мы все равно обладаем правом обрести счастье и избежать страданий. Каждый из нас по-своему убежден, какая из этих многочисленных духовных техник, служащих этому, наилучшая и соответствует его жизни. Когда мы изучаем и определяем природу счастья, искомого нами, и страдания, избегаемого нами, мы находим множество различных форм этих феноменов. Но по большому счету они распадаются на два типа: (1) физические удовольствие и боль, (2) ментальные наслаждение и страдание.

Материальный прогресс служит для достижения того счастья и облегчения того страдания, которые зависимы от тела. Но на самом деле трудно устранить все беды внешними средствами и в связи с этим получить полное удовлетворение. Отсюда происходит большая разница между поисками счастья посредством внешних вещей и его поисками путем внутреннего духовного развития. Более того, даже если бы основное страдание было одинаковым, а не двояким, то и тогда существовало бы огромное различие между тем, как мы переживаем его, и тем умственным и психическим расстройством, которое вызывается страданием в зависимости от отношения к нему. Значит, наш ментальный подход весьма важен для устройства наших жизней.

Многие религии дают предписания и советы о том, как привести в порядок наше ментальное строение, и они все без исключения заняты тем, чтобы сделать ум более миролюбивым, дисциплинированным и нравственным. Таким образом, сущность всех религий одинакова, несмотря на значительные расхождения в философских вопросах. Пришлось бы спорить без конца, если бы мы сосредоточились лишь на различиях в философии. Много более полезным и ценным должно расценить стремление выполнять в повседневной жизни предписания творить добро, о которых мы слышали в любой религии.

В некотором смысле религиозный практик по-настоящему является солдатом, вовлеченным в поединок. С какими же врагами он или она сражаются? С внутренними. Невежество, злость, привязчивость и гордыня — вот истинные враги. Они не вне, но внутри нас, и с ними необходимо бороться оружием мудрости и сосредоточенности. Мудрость — это пули, и снаряды; сосредоточение, т. е. спокойное пребывание ума, — это орудие для стрельбы ими. Когда мы сражаемся с внешним врагом, неизбежны повреждения и страдания, и точно так же — когда мы боремся внутренне, неизбежны внутренние боль и лишения. Значит, религия есть дело сугубо внутреннее, а религиозные предписания должны творить духовное совершенствование.