Учение о сущности
Шрифт:
2. Это другое есть рефлексия, которая определяется, как внешняя, во-первых, внешне относительно себя самой и есть определенное многообразие. За сим она внешня и относительно существенно осуществленного и относится к нему, как к своему абсолютному предположению. Но оба момента внешней рефлексии, ее собственное многообразие и ее отношение к иной для нее вещи в себе, суть одно и то же. Ибо это осуществление лишь внешне, поскольку оно относит себя к своему существенному тожеству, как к некоторому другому. Поэтому многообразие не имеет вне вещи в себе собственной самостоятельной устойчивости, но есть лишь ее (вещи) видимость, есть, в своем необходимом отношении к ней, лишь преломленный в ней рефлекс. Таким образом, различие дано, как отношение некоторого другого к вещи в себе; но это другое есть не устойчивое для себя, а лишь отношение к вещи в себе; вместе с тем оно есть отражение от нее и потому лишенная устойчивости противоположность себе внутри себя самого.
Вещи же в себе, так как она есть существенное тожество осуществления, не присуща поэтому такая несущественная рефлексия, но последняя совпадает внутри себя самой внешне для вещи. Она уничтожается и тем самым сама становится существенным тожеством или вещью в себе. Это может быть также понимаемо так: чуждое сущности осуществление имеет свою рефлексию в вещи в себе; оно относится
Это проявляется в вещи в себе так. Вещь в себе есть относящееся к себе существенное осуществление; она есть лишь постольку тожество с собою, поскольку в ней содержится отрицание рефлексии в себя саму; то, что является внешним ей осуществлением, есть поэтому момент в ней самой. Поэтому она есть также отталкивающая себя от себя вещь в себе, которая таким образом относится к себе, как к некоторому другому. Тем самым даны многие вещи в себе, стоящие одна к другой в отношении внешней рефлексии. Это несущественное осуществление есть их отношение между собою, как к другим; но оно далее существенно для них самих, или, иначе, это несущественное осуществление, поскольку оно совпадает в себя, есть вещь в себе, хотя другая, чем та первая; ибо {80}та первая есть непосредственная существенность, эта же произошла из несущественного осуществления. Но эта другая вещь в себе есть лишь другое вообще, ибо, как тожественная себе вещь, она не имеет относительно первой никакой дальнейшей определенности; она есть рефлексия в себя несущественного осуществления так же, как и первая. Определенность различных вещей в себе одной относительно другой приходится поэтому на внешнюю рефлексию.
3. Эта внешняя рефлексия есть теперь взаимное отношение вещей в себе, их взаимное опосредование, как других. Вещи в себе суть, таким образом, крайние термины некоторого умозаключения, средним термином которого служит их внешнее осуществление, осуществление, через которое они суть различенные и другие один для другого. Это их различение касается лишь их отношения; они как бы лишь посылают определения от своей поверхности в то отношение, к коему они, как абсолютно рефлектированные в себя, остаются безразличными. А это отношение и образует собою полноту осуществления. Вещь в себе стоит в отношении к внешней для нее рефлексии, через которую первая получает многообразные определения; это есть отталкивание ее от себя самой в другую вещь в себе; это отталкивание совершается ими внутри их самих, причем каждая есть некоторое другое только, как обратная видимость в другом; она имеет свое положение не в ней самой, а в другом, определена лишь через определенность другого; а это другое определено также лишь через определенность первого. Но обе вещи в себе, так как они тем самым имеют различие не в себе самих, а каждая лишь в другой, не суть различенные; вещь в себе, поскольку она должна относиться к другому крайнему термину, как другая вещь в себе, относится к чему-то неотличенному от нее, а внешняя рефлексия, которая должна бы была составлять опосредывающее отношение между крайними терминами, оказывается отношением вещи в себе лишь к самой себе или по существу ее рефлексиею в себя; тем самым она есть сущая в себе определенность или определенность вещи в себе. Последняя обладает, таким образом, этою определенностью не в некотором во внешнем ей отношении к другой вещи в себе и другой к ней; определенность есть не только некоторая ее поверхность, но существенное опосредование ее с самой собою, как с чем-то другим. Обе вещи в себе, которые должны быть крайними терминами отношения, поскольку они оказываются не имеющими в себе никакой определенности одна против другой, в действительности совпадают: это лишь одна вещь в себе, которая относится к себе самой во внешней рефлексии, и определенность которой состоит в ее собственном отношении к себе, как к некоторому другому.
Эта определенность вещи в себе есть свойство вещи.
b. Свойство
Качество есть непосредственная определенность нечто, то самое отрицательное, через которое бытие есть нечто. Таким же образом и {81}свойство вещи есть отрицательность рефлексии, через которую осуществление вообще становится осуществленным и, как простое тожество с собою, вещью в себе. Но отрицательность рефлексии, снятое опосредование, есть по существу само опосредование и отношение; но не к другому вообще, как качество, которое есть не рефлектированная определенность, а отношение к себе, как к другому; иначе опосредование, которое есть непосредственно также тожество с собою. Отвлеченная вещь в себе есть сама это возвратившееся в себя из другого отношение; тем самым она определена в себе самой; но ее определенность есть состояние (Beschaffenheit), которое, как таковое, есть само определение и, как отношение к другому, не переходит в инобытие и чуждо изменению.
Некоторая вещь имеет свойства; они суть, во-первых, ее определенные отношения к другому; свойство дано лишь как некоторый способ взаимного отношения; оно есть поэтому внешняя рефлексия и сторона положения вещи. Но, во-вторых, вещь в этом положении есть в себе; она сохраняется в отношении к другому; она есть, таким образом, все же лишь некоторая поверхность, вместе с которою осуществление предается становлению бытия и изменению; поэтому свойство в ней не теряется. Вещь имеет свойство, состоящее в том, чтобы производить в другом то или иное и обнаруживать себя своеобразным способом в своем отношении. Она проявляет это свойство лишь при условии некоторого соответственного состояния другой вещи, но это свойство вместе с тем своеобразно для нее и есть ее тожественная себе основа; потому это рефлектированное качество именуется свойством. Вещь переходит в нем во внешность, но свойство в ней сохраняется. Через свои свойства вещь становится причиною, а причина состоит в том, чтобы сохранять себя, как действие. Но здесь вещь определена, лишь как покоящаяся вещь со многими свойствами, а не как действительная причина; первая есть лишь сущая в себе, а не есть сама полагающая рефлексия своих определений.
Таким образом, вещь в себе, как это выяснилось, есть по существу не только такая вещь в себе, свойства которой суть положение внешней рефлексии, но они суть ее собственные определения, через которые она относится определенным
Примечание. Уже выше (1 ч., 1 отд., стр. 28) по поводу момента существования, бытия в себе, было упомянуто о вещи в себе, причем было указано, что вещь в себе, как таковая, есть не что иное, как пустое отвлечение от всякой определенности, о коем, конечно, нельзя ничего знать, именно потому, что оно есть отвлеченность от всякой определенности. Поскольку, таким образом, вещь в себе предположена, как неопределенное, то всякое определение падает вне ее, в чуждую ей рефлексию, к которой она безразлична. Трансцендентальный идеализм признает за такую внешнюю рефлексию сознание. Так как эта философская система перемещает всякую определенность вещей, как по форме, так и по содержанию, в сознание, то с этой точки зрения во мне, в субъекте совершается то, что я вижу листья дерева не черными, а зелеными, солнце – круглым, а не квадратным, что сахар для моего вкуса сладок, а не горек, что первый и второй удар часов я определяю, как последовательные, а не как одновременные, а также, первый не как причину, ниже как действие второго и т.д. Это резкое изложение субъективного идеализма непосредственно противоречит сознанию свободы, по которому я знаю себя, напротив, как общее и неопределенное, отделяю от себя эти многообразные и необходимые определения и признаю их, как нечто внешнее мне, присущими лишь вещам. В этом сознании своей свободы я есть то поистине рефлектированное в себя тожество, которым должна быть вещь в себе. В другом месте я показал, что этот трансцендентальный идеализм не выходит за ограниченность я объектом, вообще за конечный мир, но изменяет лишь форму предела, остающегося для него абсолютным, перемещая лишь ее из объективной в субъективную область и делая определенностями я и происходящею в нем, как в вещи, дикою сменою то, что признается обычным сознанием за некоторые принадлежащие лишь внешним ему вещам многообразие и изменение. С теперешней точки зрения лишь противоставляются вещь в себе и ближайшая к ней внешняя рефлексия; последняя не определила еще себя, как сознание, а вещь в себе, как я. Из природы вещи в себе и внешней рефлексии оказалось, что это внешнее само определило себя, как вещь в себе, и, наоборот, стало собственным определением той первой вещи в себе. Существенная же недостаточность той точки зрения, на которой останавливается сказанная философия, состоит в том, что она {83}упорно удерживает на отвлеченной вещи в себе, как на окончательном определении, и противоставляет рефлексию или определенность и многообразие качеств вещи в себе; между тем как в действительности вещь в себе по существу имеет эту внешнюю рефлексию в ней самой и определяет себя, как причастную собственным определениям, свойствам, обнаруживает ложность определения себя, как отвлеченной вещи, как чистой вещи в себе.
с. Взаимодействие вещей
Вещь в себе осуществлена существенно; внешняя непосредственность и определенность принадлежит ее бытию в себе или ее рефлексии в себя. Тем самым вещь в себе есть вещь, имеющая свойства, и тем самым суть многие вещи, отличающиеся между собою не по чуждым им соображениям, а через самих себя. Эти многие различные вещи состоят в существенном взаимодействии через свои свойства; свойство есть самое это взаимодействие, и вещь вне их есть ничто; взаимное определение, средний термин между вещами в себе, долженствующими, как крайние термины, быть безразличными к этому их отношению, есть само тожественная себе рефлексия и вместе с тем та вещь в себе, которая должна составлять эти крайние термины. Тем самым вещность понижается до формы неопределенного тожества с собою, имеющего свою существенность лишь в своих свойствах. Если поэтому поднимается речь о какой-либо вещи или о вещах вообще без определенного свойства, то ее отличение есть лишь безразличное, количественное. То, что признается за одну вещь, может быть превращено равным образом во многие вещи или признано за многие вещи; это внешнее разделение или соединение. Книга есть вещь, и каждый ее листок – также вещь, равно как каждая часть ее листков и т.д. до бесконечности. Определенность, в силу которой некоторая вещь есть именно эта вещь, заключается единственно в ее свойствах. Через них она отличается от других вещей, так как свойство есть отрицательная рефлексия и отличение; поэтому вещь лишь в своем свойстве есть нечто отличное от других, есть в ней самой. Свойство есть рефлектированное в себя отличение, в силу которого вещь в своем положении, т.е. в своем отношении к другому, безразлична вместе и к другому и к своему отношению. Поэтому в вещи без ее свойств остается лишь отвлеченное бытие в себе, несущественный объем и внешнее совпадение с собою. Истинное бытие в себе есть бытие в себе, в своем положении; последнее и есть свойство. Тем самым вещность перешла в свойство.
Вещь должна бы была относиться к свойству, как сущий для себя крайний термин, а свойство – составлять средний термин между соотносящимися вещами. Лишь в этом отношении вещи встречаются, как отталкивающая себя от себя рефлексия, в которой они различены и приведены в отношение. Это их различение и их отношение есть одна и та же их рефлексия {84}и одна и та же их непрерывность. Тем самым вещи сами впадают лишь в эту непрерывность, которая и есть свойство, и исчезают, как устойчивые крайние термины, осуществленные вне этого свойства.