Учение о сущности

Гегель Георг Вильгельм Фридрих

Эти материи определяют себя далее, как самостоятельную устойчивость; но они суть также вместе в некоторой вещи. Эта вещь имеет два определения, во-первых, она есть это, а во-вторых – также. Также есть то, что во внешнем воззрении выступает, как пространственное протяжение; а это, отрицательное единство, есть пунктуальность вещи. Материи суть вместе в пунктуальности, и их также, или протяженность, есть во всяком случае эта же пунктуальность; ибо также, как вещность, определяется также по существу, как отрицательное единство. Где, поэтому, есть одна из этих материй, в той же самой точке есть и другая; вещь не имеет в одном месте своего цвета, в другом – своего запаха, в третьем – своей теплоты и т.д., но в той точке, в которой она тепла, она также имеет цвет, кисла, электризована и т.д. А так как эти вещества находятся не вне одно другого, а в одном этом, то они принимаются за пористые, так что одно существует в промежутках другого. Но то из них, которое находится в промежутках другого,

само пористо; поэтому другое существует, наоборот, в его порах, и не только оно, но и третье, десятое и т.д. Все пористы, и в промежутках каждого находятся все другие также, как и оно находится со всеми другими в этих порах каждого из них. Поэтому они суть некоторое множество, так взаимно проникающее себя, что вместе с тем каждое проникает свое собственное проникновение. Каждое положено, как его отрицание, и это отрицание есть устойчивость другого; но эта устойчивость есть равным образом отрицание этого другого и устойчивость первого.

Уловка, при помощи которой представление отстраняет противоречие самостоятельной устойчивости многих материй в одном и том же или их взаимное безразличие при их проникновении, состоит, как известно, в признании малой величины частей и пор. Там, где выступает отличение в себе, противоречие и отрицание отрицания, вообще там, где является требование понять, представление впадает во внешнее, количественное отличение; по отношению к происхождению и уничтожению оно прибегает к постепенности, а по отношению к бытию к малости, причем исчезающее превращается в незаметное, противоречие в смешение понятий и истинное отношение в игру неопределенного представления, смутность которого спасает его от снятия себя.

При ближайшем освещении этой смутности она оказывается противоречием, отчасти субъективным противоречием представления, отчасти объективным – предмета; самое представление содержит в себе вполне его элементы. А _{89}именно то, что оно, во-первых, делает само, есть противоречие, состоящее в том, что оно держится за восприятие и стремится иметь перед собою существующие вещи, а с другой стороны, приписывает невоспринимаемому, определенному через рефлексию, чувственное существование; малые части и поры должны быть вместе и чувственным существованием, и о их положении говорится, как о том же роде реальности, которая присуща цвету, теплоте и т.д. Если бы далее представление рассмотрело ближе этот предметный туман, поры и малые частицы, то оно признало бы в нем не только некоторую материю, а также ее отрицание, так что здесь оказалась бы материя, а рядом ее отрицание, пора, рядом же с последней опять материя и т.д., но нашло бы в этой вещи 1, самостоятельную материю, 2, ее отрицание или пористость и другую самостоятельную материю в одной и той же точке, так что эта пористость и самостоятельная устойчивость материй одной в других, как в одном, есть взаимное отрицание и проникновение проникновения. Новейшие физические изложения распространения водяных паров в атмосферном воздухе и взаимного распространения газов, определеннее выдвигают одну сторону получающегося здесь понятия о природе вещей. А именно, они показывают, что, например, известный объем принимает одинаковое количество водяного пара, все равно, свободен ли первый от атмосферного воздуха или наполнен им; также, что различные газы распространяются один в другом так, как бы каждый по отношению к другому был пустотою; по крайней мере, если они не вступают между собою в химическое соединение, то каждый остается непрерывным с собою в своем распространении через другой; и что в своих взаимных проникновениях они относятся один к другому безразлично. Но дальнейший момент в понятии вещи состоит в том, что в этой вещи одна материя находится там же, где и другая, и что проникающее в той же самой точке есть и проникаемое, или, что самостоятельное есть непосредственно самостоятельность и некоторого другого. Это противоречиво, но вещь есть не что иное, как это самое противоречие; поэтому она есть явление.

То же самое, что имеет место относительно этих материй, имеет место и в области духа относительно душевных сил или душевных способностей. Дух есть в гораздо более глубоком смысле это, отрицательное единство, в котором его определения проникают одно другое. Но представляемый, как душа, он часто принимается за вещь. Как человека вообще считают состоящим из души и тела, из коих каждая считается самостоятельною для себя, также и душу считают состоящею из так называемых душевных сил, каждая из которых имеет самостоятельность для себя или есть непосредственно для себя по своей определенности действующая деятельность. Дело представляется так, что здесь действует для себя рассудок, там сила воображения, что можно упражнять рассудок, память и т.д. каждые для себя, и в потребных случаях оставлять другие силы в таком же бездействии, как левую руку, пока до них дойдет, а _{90}может быть, и вовсе не дойдет очередь. Так как они перемещаются в материально простую душевную вещь, которая признается просто нематериальною, то способности, правда, не представляются как отдельные материи; но как силы, они признаются столь же взаимно безразличными, как и эти материи. Но дух не есть такое же противоречие, как вещь, которая разлагается и переходит в явление; он есть уже в себе самом перешедшее в свое абсолютное единство, т.е. в понятие, противоречие, в коем различения должны быть мыслимы, уже не как самостоятельные, а как отдельные моменты субъекта, простой индивидуальности.

Вторая глава.

ЯВЛЕНИЕ

Осуществление

есть непосредственность бытия, к которой вновь восстановила себя сущность. Эта непосредственность есть в себе рефлексия сущности в себя. Сущность, как осуществление, выступила из своего основания, которое само перешло в нее. Осуществление есть рефлектированная непосредственность, поскольку оно в нем самом есть абсолютная отрицательность. Теперь она положена, как последняя, так как она определила себя, как явление.

Явление есть поэтому, ближайшим образом, сущность в своем осуществлении; сущность непосредственно в нем дана. Что явление есть не непосредственное, а рефлектированное осуществление, это есть в нем момент сущности; или, иначе, осуществление, как существенное осуществление, есть явление.

Нечто есть только явление – в том смысле, что осуществление, как таковое, есть лишь положенное, а не сущее в себе и для себя. В этом состоит его существенность, именно в том, чтобы иметь в нем самом отрицательность рефлексии, природу сущности. Это не есть некоторая чуждая, внешняя рефлексия, к которой принадлежала бы сущность, и которая объявляла бы осуществление через сравнение его с сущностью за явление; но, как выяснилось, эта существенность осуществления, состоящая в том, чтобы быть явлением, есть собственная истина осуществления. Рефлексия, через которое оно таково, принадлежит ему самому.

Но если говорится, что нечто есть только явление, в том смысле, как бы истина состояла в противоположном ему непосредственном осуществлении, то, напротив, явление должно быть признано за высшую истину; ибо явление есть существенное осуществление, как, наоборот, осуществление есть еще несущественное явление; ибо осуществление имеет в себе лишь один из моментов явления, именно есть осуществление, как непосредственное, еще не как отрицательная рефлексия явления. Если явление называется несущественным, то момент его отрицательности мыслится _{91}так, как будто в противоположность ему непосредственное было положительным и истинным; между тем, это непосредственное не содержит еще в нем самом существенной истины. Осуществление, напротив, перестает быть несущественным, переходя в явление.

Сущность, прежде всего, имеет видимость внутри себя самой, в своем простом тожестве; таким образом, она есть отвлеченная рефлексия, чистое движение ничто через ничто к себе самому. Когда же сущность является, то она есть реальная видимость, поскольку моменты видимости осуществлены. Явление есть, как выяснилось, вещь, как отрицательное опосредование ее с самою собою; содержащиеся в ней различения суть самостоятельные материи, противоречие которых состоит в том, что они непосредственно устойчивы и вместе с тем имеют свою устойчивость лишь в чуждой им самостоятельности, т.е. в отрицании собственной устойчивости, и опять-таки именно потому только в отрицании этой чуждой самостоятельности или в отрицании своего собственного отрицания. Видимость есть такое же опосредование, но его неустойчивые моменты имеют в явлении вид непосредственной самостоятельности. Напротив, непосредственная самостоятельность, присущая осуществлению, с своей стороны, понижается в момент. Явление есть поэтому единство видимости и осуществления.

Явление определяет себя теперь ближе. Оно есть существенное осуществление; существенность последнего отличает себя от него, как несущественного, и обе эти стороны вступают во взаимное отношение. Поэтому явление есть, во-первых, простое тожество с собою, содержащее в себе вместе с тем различные определения содержания, остающиеся, равно как и их отношение, равными себе в смене явления; закон явления.

Но, во-вторых, простой в своем различии закон переходит в противоположность; существенное явления противополагается самому явлению, и в противоположность являющемуся миру выступает сущий в себе мир.

В-третьих, эта противоположность возвращается в свое основание; сущее в себе определилось в явлении, и, наоборот, являющееся определилось, как принятое в свое бытие в себе; явление становится отношением [4] .

А. Закон явления

1. Явление есть осуществленное, опосредованное через свое отрицание, которое составляет его устойчивость. Хотя это его отрицание есть другое самостоятельное, но последнее есть равным образом по существу снятое. Поэтому осуществленное есть возврат себя в себя само через свое отрицание и через отрицание этого своего отрицания; оно обладает поэтому существенною самостоятельностью, равно как оно есть также непосредственно просто положение, имеющее свою устойчивость в некотором осно_{92}вании и в некотором другом. Таким образом, явление есть, во-первых, осуществление вместе с существенностью последнего, положения с его основанием; но это основание есть отрицание, а другое самостоятельное, основание первого, есть также лишь положение. Иначе сказать, осуществленное, как являющееся, рефлектировано в другое и имеет его своим основанием, которое само состоит лишь в том, чтобы быть рефлектированным в другое. Присущая ему существенная самостоятельность, поскольку оно есть возврат в себя само, есть в виду отрицательности моментов возврат в себя ничто через ничто, через себя само; самостоятельность осуществленного есть поэтому лишь существенная видимость. Связь взаимно обусловливающих себя осуществленных состоит поэтому в этом взаимном отрицании, в том, что устойчивость одного есть не устойчивость другого, а его положение, и это его отношение, как положения, составляет единственно его устойчивость. Основание дано так, как оно есть в своей истине, именно как первое, которое есть только предположенное.

4

 Термин «отношение», конечно, имеет здесь иной смысл, чем в категории количества. – Прим. перев.