Ученик чародея
Шрифт:
— Шагай, пока дверь не закрылась, — напомнил ей Андрей и шагнул следом.
На кухне было гораздо уютнее, чем в мрачноватых комнатах Замка. Андрей взглянул на свою спутницу — она светилась от счастья. — Обратно? — улыбнулась Марианна. — Да…
Дверь открылась лишь с третей попытки, девушка снова победно улыбнулась. — Здорово! Вот бы показать кому-нибудь.
— Даже не думай, — ответил Андрей, подталкивая ее к струящейся полосе…
Через десять минут он уже был дома. Выйдя из туалета и разувшись, прошел в комнату, лег на кровать и закрыл глаза. Несмотря на усталость, Андрей был доволен — сегодняшний
Он отдыхал больше часа, размышляя о том, как ему быть дальше. Из головы не выходила Роксана — от неё и в самом деле можно было ждать неприятностей.
Часы показывали двадцать шесть минут пятого. Владыка ждет его в девять, к нему можно идти абсолютно спокойно — Андрей улыбнулся, вспомнив свой сон. Он не сомневался, что справился с заданием. И понимал, что этому способствовала выпитая вода. Может, она тоже из того, Черного мира?
За прошедшее время тяжесть в теле ослабла, да и силы заметно поубавилось. Тем не менее, еще никогда в жизни Андрей не чувствовал себя в такой прекрасной форме. У него было в запасе больше четырех часов, можно было сходить к Насте. Вместо этого Андрей поднялся с кровати и пошел к Двери…
Он появился в своей комнате как раз вовремя, чтобы успеть ухватить за шиворот низенького шустрого человечка, метнувшегося к двери при его появлении.
Это оказался тот самый китаец, которого он уже видел как-то в коридоре.
— Не торопись. — Андрей прикрыл дверь, незваный гость тут же перестал вырываться. — Что тебе здесь надо?
— Убираться, — с акцентом сказал китаец, поклонившись и опустив глаза. — Грязно, пыль. Если не убираться, много пыль будет. Нехорошо… — Он взглянул на Андрея и в качестве доказательства своих чистых намерений показал зажатую в правой руке тряпку. — А убегал почему?
— Нельзя, чтобы видеть. Такой закон. Убираться — да, видеть — нет. Много видеть, мешать — Владыка сердиться будет. Нехорошо… — И много вас здесь? Тех, кто убирается?
— Пять мужчина, пять женщина. Хорошо работать.
— Ладно, я все понял, — сказал Андрей. — Можешь идти.
— А Владыка не будет знать? — жалобно спросил китаец, глаза его приобрели просящее выражение.
— Не будет, — Андрей с трудом подавил улыбку, человечек поклонился и быстро выскользнул за дверь.
Андрей внимательно осмотрелся. Пыли действительно не было, ничего вроде бы не пропало. Даже золотой слиток все так же лежал на столе. Впрочем, вряд ли он имел для обитателей этого Замка какую-то ценность.
Становилось понятно, почему Андрей почти не видел в этом Замке прислуги. Им просто запрещали появляться на глаза. Хорошая прислуга — та, которая делает свое дело незаметно, не раздражая хозяев своим присутствием.
Его внимание привлекла сумка — она стояла немного не так, как он ее оставил. Конечно, китаец мог ее просто сдвинуть, когда прибирался, — тем не менее, Андрей насторожился. Открыв сумку, он внимательно осмотрел свои вещи. Все было на месте. Тем не менее, он готов был поклясться, что в сумке кто-то рылся. Андрей не без основания гордился своей зрительной памятью и был уверен, что не ошибся. Вещи были уложены аккуратнее.
— Ну, китаеза… — пробормотал он, застегивая сумку. Впрочем, вряд ли это
Итак, он его все еще подозревает. Или это просто меры предосторожности? Точного ответа на эти вопросы у Андрея пока не было. Интересно, а за Марией следят?
Без двадцати пять. Возможно, она еще у себя — еще раз оглядевшись, Андрей вышел из комнаты.
Коридор был пуст, как и следовало ожидать. Идя по Замку, он думал о том, что все еще не знает всех лабиринтов этого огромного сооружения. Не знает, что находится в подвалах — а они есть, он видел уходящие вниз лестницы. Не знает, что скрывается в башенках наверху. Не знает слишком многого…
Комната Марии оказалась запертой. Андрей постучал, но никто не ответил. Что ж, в другой раз. Он покачал головой, посмотрел в глубь коридора. Там он еще не был. Демон предупреждал его о вреде любопытства — тем не менее, воровато оглянувшись, Андрей осторожно пошел по коридору. Здесь покои Роксаны — он с неприязнью посмотрел на резную дверь и пошел дальше. И тут же услышал за поворотом чьи-то шаги. Незнакомец шел спокойно и уверенно, громкое эхо его шагов разносилось по коридорам. Андрея прошиб пот — это шел Владыка…
Гулко забилось сердце, Андрей почувствовал, что теряет над собой контроль. Он на цыпочках побежал к выходу, благо, на ногах были не жесткие башмаки, а мягкие кроссовки. Выскользнув из коридора, торопливо юркнул за поворот…
Вскоре он уже был в своей комнате. Ему было стыдно за свой страх, за свое паническое бегство, но Андрей не мог ничего с собой поделать. Он не хотел встречаться с Хериорхом, этому противилось все его существо. Вечером — пожалуйста, но не сейчас…
Андрей хмуро глядел в окно, думая о том, что надо быть более решительным, более хладнокровным. Или менее трусливым…
Признаваться в собственном страхе было не очень приятно, но не замечать его тоже было бы неправильно. Что есть, то есть, и никуда от этого не деться. Все мы чего-то в этом мире боимся — одним бороться со страхом легче, другим труднее. Ему тоже надо преодолеть свой страх. А ведь он считал, что уже ничто в этом мире не может его напугать…
Так в чем же дело? Может, он просто отвык от близости смерти? Старуха с косой прошла мимо, и жажда жизни вновь взяла верх?
В нем не должно быть страха, понимание этого заставило Андрея стиснуть зубы. Не должно. Страх мешает, страх заставляет делать глупости. Зачем он бежал от Владыки? Чем грозила ему эта встреча? Да ничем. Он всего лишь пришел к Марии. Он не сделал ничего дурного и должен был спокойно встретиться с Хериорхом. Вместо этого он побежал, рискуя навлечь на себя подозрения.
Не так. Что-то было не так в его размышлениях. И даже жажда жизни здесь ни при чем — Андрей вдруг ощутил холодную уверенность в том, что причина его страха совсем не в этом. Жажда жизни? Вздор. Что жизнь, что смерть, все едино. Для него. В каком-то смысле он уже давно умер, давно примирился с собственной смертью. Слишком уж неизбежной она казалась. Да и сейчас не слишком многое изменилось. Один неверный шаг — и все.
Дело не в этом. Дело в тех, кого он оставил там. Слишком велика ответственность, слишком высоки ставки. Если бы он рисковал только собой… Не за себя боялся — за них.