Ученик хирурга
Шрифт:
– Ну, привет! Ты у меня, Петя, оказывается еще ничего, сантиметров десять! А я думал, за пять лет рассосался.
– А наркозы давала анестезистка старенькая, еще в войну работавшая. Анна Ивановна звалась. Стал первый раз Иванушка-дурачок с персоналом знакомиться, а она ему шепчет:
– Поправь шапочку!
– Или что-то в этом роде. Иванушка колпак свой поправил,
– Как Вас зовут?
– Спрашивает.
– А та снова:
– Поправь шапочку!
– Фамилия у нее такая оказалась - Попрашапочка. Вот уж действительно добрая волшебница была. Если бы не она, трудно бы
Часто говорила:
– Если бы молодость знала, если бы старость могла!
С такой боевой бригадой, как Попрашапочка и Ягодка, Иванушка дурачок чувствовал себя в больничке на курьих ножках - королем.
И народ потянулся к нему, - застарелые болячки лечить, оперироваться. Прежнего-то хирурга люди боялись, как разбойника. Так и говорили
– Зарежет спьяну!
– А про Иванушку говорили:
– Руки у него золотые! Руки-то в хирургии не главное. Главное - голова. А Иванушка-дурачок операциями увлекся. Умные книжки читать перестал. Недостатком времени оправдывался. А какие могут быть оправдания, если жизнь человеческая в твоих руках находится!
Вот раз приносят мужики на самодельных носилках к Иванушке на прием женщину. Не старую еще. Живот огромный, рвет ее постоянно, стула нет. Умирает совсем! Иванушка-дурачок слышал краем уха от преподавателей своих умную пословицу. Говорят, ее сам Гиппократ придумал. В Ивановой интерпретации она звучала так:
– Каждый умный хирург всегда норовит больному палец в жопу сунуть!
– Для уточнения диагноза, не подумайте чего плохого. Вот и в этом случае провел Иванушка женщине исследование per rektum , а палец туда не лезет!
Иванушка-дурачок ставит мгновенный диагноз
– Рак прямой кишки, непроходимость.
После короткой инфузионной подготовки берет больную в операционную. Планирует для ее спасения сделать свищ в слепой кишке, для отвода кала и газов, - цекостомию. Под местной анестезией.
Разрезает живот. Видит что-то огромное, синюшно-багрового цвета. Думает:
– Это толстая кишка так раздулась. Начинает кисетный шов накладывать, а кишка под иглой хрустит, как огурец на зубах. Прокалывает Иван ее осторожно в центре кисета .....Отодвинулся даже, ожидая выброса фонтана из кала и газов. Ан, нет! Вытекло около полстакана светлой мутноватой жидкости - и всё. Огромное багровое образование в животе, так и осталось тех же размеров. Еще пару кисетов в разных местах наложил Иванушка сгоряча. Результат прежний. Совсем он растерялся. Не знает, что дальше делать. Хотя вида не подает. Одна Анна Ивановна догадалась о его состоянии. Тактично говорит:
– Иванушка Иванович, я слышала, что "большой" хирург всегда делает большой разрез.
– А сама уже больную в наркоз вводит. Иванушка на эту паллиативную операцию разрез сделал всего сантиметров десять. Он благодарно взглянул на Попрашапочку и лихо расширил разрез до мечевидного отростка грудины и до лобка. Только он это сделал, из операционной раны, как черт из табакерки, выскочила огромная многокамерная опухоль яичника, диаметром около метра. Плюхнулась Иванушке на живот. Чуть больную за собой за связки со стола не утащила.
Теперь, благодаря Анне Ивановне, Иванушка знал, что делать дальше. Ловко орудуя зажимами, скальпелем и ножницами, он быстро удалил десятикилограммовую опухоль.
С тех пор Иванушка-дурачок прибил в дальнем углу операционной полку, куда поставил все нужные ему умные медицинские книги, предварительно простерилизовав страницы горячим утюгом. А вместе с обычным операционным столом, Ягодка накрывала второй - с нужной по теме операции книгой, которую она листала для доктора стерильным корнцангом.
И зашумел в поле за дальним кордоном ветер, полетел из жопы чертей тамошних дым. Пошла оперативная активность Иванушки-дурачка, метать клочки по закоулочкам.
Был в тех краях острог общего режима, звался Учреждение УД 33/3. Очень любили столичные начальники к шефу тюрьмы ездить. Прекрасная природа, рыбалка, охота, банька. Все тридцать три удовольствия, смоченные водочкой. Вот как-то раз прилетели они на ковре-вертолете, проверять работу тюремную, а их уже ждут. Травка да кустики пожухлые перед острогом - зеленой краской выкрашены, дорожки асфальтовые с мылом намыты, колеса у машин гуталином начищены! Лепота!
И началась проверка. Сначала, конечно - банька, переходящая в дружеский ужин. Потом уже - охота и рыбалка. На охоту уже ночью поехали. На телегах трехколесных - мотоциклах. Экзотики им захотелось. Ведь вертолет под боком.
А утром уже, часу в восьмом, волокут совсем обезумевшие вертухаи на плащ-палатке полковника проверяющего. Без сознания, бледно-зеленого цвета. Если бы не кровавые кишки, торчащие наружу, Иванушка поставил бы диагноз:
– Алкогольное опьянение тяжелой степени.
– Но тут что-то другое. Надо спасать.
Это боевые офицеры устроили гонки на мотоциклах по ночным полям. За кабанами охотились. И бедолаге полковнику на огромной скорости ручка руля врезалась в брюхо. Вырвала кусок мяса, аж кишки полезли.
Иван Иванович не заметил, как перешел со сказочного речитатива на казенный язык историй болезни. Но Лёва внимательно слушал и молчал.
Наша хирургическая бригада быстро развернула операционную. Анна Ивановна все водку вполголоса ругала:
– Если бы не два литра, принятые бравым полковником на грудь, от шока помер бы непременно. И забот бы меньше. А так помрет после операции, сплошные проблемы начнутся!
– Вскрыл Иван у проверяющего брюшную полость, а там - словно граната взорвалась! Печень размозжена, селезенка размозжена, брыжейка кишечника и часть кишок разбита. Плюс - забрюшинная гематома. Неизвестно, целы ли почки? Кровь быстро брюхо наполняет, Ягодка еле успевает вычерпывать и фильтровать, а Попрашапочка - лить в две вены. Плевать на правила, запрещающие кровь с говном переливать.
– Ментам с говном - можно!
– Решил Иван.
А рядом столичный подполковник крутится, выспрашивает, что для спасения босса нужно? А все нужно, ничего почти нет! Иван торопливо, не прекращая операции, надиктовал список на восьми страницах, умножив необходимое на двадцать (такой у него юмор тогда был). Подполковник, слава Богу, отвалил.