Ученик лоцмана

Батыршин Борис Борисович

На ходу я озирался по сторонам, стараясь запомнить дорогу, но вскоре бросил это занятие – дома, углы бульваров, переулки, подворотни, даже сверкающие из них жёлтыми глазами коты, которых здесь было какое-то нездоровое количество, слились у меня в голове в сплошную пёструю ленту. С некоторым опозданием

я сообразил, что не смогу даже спросить дорогу у тех же «городовых», поскольку понятия не имею, как сказать по-здешнему «Белый дельфин» – разве что, они отреагируют на имя хозяйки заведения? Нет, следует смириться с очевидным: куда бы не увлекала меня девица-курсант – а делала она это с упорством муравья, волокущего дохлую жужелицу – обратной дороги я без её помощи найти не смогу. Разве что… да, можно вернуться в порт, благо мачты и хорошо просматриваются над крышами домов, разыскать пришвартованный «Штральзунд» и начать поиски оттуда. Но если это получится, то ни к чему и не возвращаться в таверну – ничего ценного я там не оставил, а мастер Валу наверняка сообразит, где меня искать, когда утром не застанет в комнате…

И тут наш бег по улочкам закончился. Девица остановилась возле небольшого домика из красного кирпича. Фасад его, зажатый между двумя соседними зданиями, был отделён от мостовой крошечным палисадником, от низкой кованой калитки вела к ступеням белого известняка короткая, вымощенная истёртыми каменными плитами дорожка. Пока я разглядывал дом, моя провожатая поднялась на крылечко и, повелительно махнув рукой, взялась за массивное кольцо, висящее на двери примерно на уровне груди.

В своё время я искренне полагал, что «дверной молоток» обозначает именно молоток – свисающий со вделанного в косяк двери на цепочке,

которыми и надо стучать в точности, как обычным молотком по шляпке гвоздя. Но нет, на самом деле, настоящий дверной молоток – это большое кольцо, верхний край которого укреплён к двери на петле, а нижний снабжён массивным утолщением, под которым в доски вделан массивный металлический диск, играющий роль своего рода гонга. Если приподнять кольцо и ударить утолщением по диску – звук привлечёт внимание обитателей жилища не хуже дверного колокольчика или же ещё не изобретённого здесь электрического звонка.

Подобные приспособления иметь самую разнообразную, порой весьма изысканную отделку – например, кольцо могла держать в пасти львиная голова, или оно могло иметь вид не кольца даже, а свернувшейся в замысловатую фигуру змеи. Это, к примеру, было отлито из тёмной, почти чёрной бронзы, а утолщение, играющее роль собственно, молотка, имело вид драконьей головы, вцепившейся оскаленными длинными клыками в собственный хвост. Этой головой она и нанесла подряд три удара, которые отозвались в глубине жилища протяжным, густым медным звоном.

Несколько секунд ничего не происходило; потом изнутри донеслись шаркающие шаги, в двери приоткрылась заслонка. За бронзовой решёткой мелькнул огонёк свечи, а потом возник глаз на старческом морщинистом лице. Дверь с протяжным скрипом провернулась на петлях, и перед нами предстала женщина – типичная то ли служанка, то ли экономка, в большом крахмальном чепце, переднике, с измождённым лошадиным лицом. В руке она держала большую свечу на медной подставке с ручкой; судя по запаху, свеча была не стеариновая, а сальная.

Конец ознакомительного фрагмента.