Ученик монстролога
Шрифт:
— Это не глупый, а философский вопрос, — поправил его Кернс, — и потому бессмысленный.
Когда мы наконец вышли, Доктор мерил шагами двор. О'Брайан стоял поблизости, рядом с большой телегой, в которой уже лежали чемоданы Кернса. Взглянув на них, английский денди всплеснул руками и воскликнул:
— Да что ж это со мной?! Я чуть не забыл! Уилл, Малакки, бегите скорее наверх и тащите мой ящик и маленький черный несессер, да поживее! Несите очень осторожно, особенно ящик — в нем хрупкий груз.
Оказалось, он уже закрыл крышку ящика
— Нет, Уилл, так он упадет, когда мы будем спускаться по лестнице. Давай его сюда, я повешу его на руку… А он легче, чем я думал, — сказал он, когда мы несли ящик вниз, — что в нем?
Я признался, что не знаю. Я говорил правду; я не знал, но я подозревал. Это было жутко — так жутко, что и в кошмарном сне не привидится; просто уму непостижимо. Но это и была монстрология — наука, изучающая непостижимое.
Мы погрузили ящик рядом с чемоданами. Кернс то подбадривал нас, то предостерегал:
— Грузите, грузите, мальчики! Не так быстро, не так быстро — аккуратнее!
Потом он осмотрел весь груз, быстро кивнул и затем вытянул шею, глядя на небо изучающим взглядом:
— Будем надеяться, эти облака развеются, Пеллинор. Сегодня ночью нам позарез надо, чтобы было полнолуние.
Доктор, Кернс и О'Брайан отправились с грузом; мы с Малакки поспевали за ними верхом: Малакки — на жеребце Доктора, я — на своей кобылке.
С каждым шагом, неумолимо приближающим нас к месту жестокого убийства его семьи, Малакки все больше замыкался в себе; взгляд его снова приобрел то жуткое потустороннее выражение, которое было в нем в день нашей встречи в церкви. Знал ли он уже, в глубине души, что за судьба уготована ему? Предчувствовал ли, что едет навстречу черной пропасти? Если и так, он не свернул назад.
Около полудня мы встретились с Морганом и его людьми у дома Стиннетов. Между Доктором и Кернсом вспыхнул спор, не в первый и не в последний раз за эти два дня. Кернс желал осмотреть место кровавого побоища; Уортроп хотел немедленно начать приготовления к страшному, вселяющему суеверный ужас, ночному предприятию.
— Я не ради извращенного удовольствия хочу осмотреть дом, Уортроп, — сказал Кернс — Ну, не только ради этого. Вы могли что-то упустить, а оно может оказаться полезным.
— Что, например? — спросил Доктор.
Кернс повернулся к Моргану; тот выглядел измученным, глаза покраснели — было ясно, что он не спал всю ночь.
— Констебль, вы охраняете место преступления. Пожалуйста, могу я его осмотреть?
— Если вы считаете это настолько необходимым, — раздраженно ответил Морган. — Я дал согласие полагаться на ваши суждения и ваше руководство, так что…
Кернс коснулся шляпы кончиками пальцев, подмигнул и исчез внутри дома. Констебль повернулся к Уортропу и выдохнул:
— Если бы вы не поручились за него, Уортроп, я принял бы его за шарлатана. Он слишком
— Это веселье и радость человека, идеально подходящего для такой работы.
Морган приказал О'Брайану ждать Кернса у дверей, а мы присоединились к его помощникам, ожидающий в церкви. Констебль выбрал для участия в охоте шестерых мужчин. Они сидели на передней скамье — там же, где вчера сидел, сжавшись в комок, Малакки. Сбоку у них стояли винтовки, выражение лиц было твердым и решительным, взгляд — пристальным, когда Морган представил им монстролога.
— Это Доктор Уортроп, для тех из вас, кто его не знает или не слышал о нем. Он… крупный специалист в этой области.
Доктор серьезно кивнул, но никто ему не ответил и не кивнул в ответ на его сдержанное приветствие. В удручающем молчании мы ждали, пока Кернс закончит свою отвратительную инспекцию. Один из мужчин поднял винтовку и как бы прицелился; потом перебрал ее и, удовлетворенный ее состоянием, снова поставил родом с собой.
Малакки сидел рядом со мной. Он не шевелился и не говорил, только смотрел вверх на распятие. В какой-то момент Морган остановил взгляд на нас и прошептал Уортропу:
— Вы, конечно, не собираетесь брать мальчиков с собой?
Доктор помотал головой и прошептал что-то в ответ, но что — я не смог разобрать.
Через полчаса двери распахнулись, и Кернс стремительно зашагал по проходу. За ним поспевал О'Брайан, словно обломок, несущийся в стремительном потоке.
Он прошел мимо нас, не обращая внимания, к центру, где с минуту стоял, не оборачиваясь, спиной к нашей маленькой пастве, задумчиво глядя на крест; по крайней мере, так могли подумать те, кто его не знал. Морган терпел, сколько мог, потом встал с места, и голос его раскатисто пронесся под сводами церкви:
— Итак, чего мы ждем?!
Кернс скрестил руки на груди и наклонил голову. Так он постоял еще немного, прежде чем повернуться, и, когда он поворачивался, по лицу его скользнула эдакая улыбочка, словно он вспомнил скабрезный анекдот.
— Да, это Антропофаги. Сомнений нет, — констатировал он.
— Их и не было, — зло бросил Уортроп, — давай ближе к делу, Кернс.
— Меня зовут Кори.
— Ну все, — пробормотал Морган, — с меня хватит.
Он повернулся к снайперам, сидящим на скамье в первом ряду:
— Доктор Уортроп пригласил… этого человека, чтобы он помог нам в деле, в котором, как он утверждает, у него есть опыт…
— Огромный опыт, — поправил Кернс.
— …в уничтожении этих тварей. Я представил бы вам его, но не уверен, что на данный момент он сам знает, как его зовут, если вообще зовут хоть как-то.
— Напротив, у меня имен больше, чем я сам могу сосчитать.
Кернс улыбнулся, но лишь на мгновение.
— Спасибо, констебль, за то, что вы так тепло представили меня, за ваше одобрение и поддержку. Я приложу все усилия, чтобы оправдать ваши ожидания.