Ученик мясника (сборник)
Шрифт:
— А у меня мелькнула какая–то надежда сегодня утром, — сказал Коннорс. — Мы опросили чуть не всех оперативников. Пэджетт, который держит на контроле авиалинии, сообщил, что по крайней мере четверо из наших подопечных в этот уик–энд купили билеты на Запад.
— В этом что–нибудь есть?
— Возможно, и нет. Пожилые люди любят тепло. Я, по крайней мере, люблю. У этих Ронконе и Нерони там легальный бизнес, по крайней мере, он может считаться таковым, если двое других в нем не участвуют. Но, возможно, они все связаны друг с другом.
— Дай Бог, чтобы нам повезло, — без энтузиазма откликнулся Брэйер. — Пойду–ка я узнаю, звонили
— Кстати, Джон, как она работает? Прошло уже больше года.
Брэйер опустился на стул и доверительно произнес:
— По правде говоря, Мартин, она — настоящий сюрприз. Думаю, что, если бы мне завтра уходить на пенсию, лучшей кандидатуры на мое место нет.
— Ну это ты брось. Она еще многого не знает. Одно дело — быть умной и хорошенькой, другое — возглавлять аналитическую секцию. Она даже не участвовала до сих пор ни в одном расследовании.
— У нее большие способности. Иногда она соображает даже быстрее меня!
Глава 3
Двое за одну неделю — многовато, подумал он. Еще одного — и отдыхать. По крайней мере — на месяц.
Пожилая леди перед ним отошла в сторону, пересчитывая сдачу, и он шагнул к окошку кассы.
— Один до Лос–Анджелеса, на три часа.
— Пять пятьдесят, — устало произнес кассир, ощупывая проплешину, словно проверяя, не выросло ли там что–нибудь, пока он занимался клиентом.
Он подал деньги и получил билет. Проблем быть не должно. Одно дело, когда человек покупает билет куда–нибудь подальше наутро после события, подобного тому, что случилось в эту пятницу; это может привлечь внимание. Совсем другое — поездка в Лос–Анджелес днем в понедельник. Что здесь особенного? Да и уезжает он не из района, где было совершено преступление. Он просто едет по делам. Кассир не запомнит его среди десятков других мужчин.
Он сунул билет в карман и отошел в сторону. На часах было два сорок пять. Пора садиться. Не надо торчать на автостанции и мозолить всем глаза. Его никто не запомнит — хотя бы потому, что просто не увидит. Вряд ли копы доберутся до мотеля, где он зарегистрировался в пятницу днем. Пикап взлетел на воздух всего через три часа после этого, да еще в тридцати милях отсюда — в Вентуре. Все чисто и просто. Из Лос–Анджелеса можно уехать куда хочешь и на чем угодно. Пожалуй, в этом городе следовало бы себя поджечь, чтобы на тебя кто–нибудь обратил внимание.
В понедельник, двенадцатого февраля, в два сорок три дня один человек — не толстый и не худой, не молодой и не старый, не высокий и не коротышка, не темноволосый и не блондин — приобрел билет на автобус до Лос–Анджелеса на станции Санта–Барбара. Среди двух или трех десятков пассажиров он абсолютно ничем не выделялся. Впрочем, это не имело значения, так как на них никто и не смотрел. Если полиция кого–то искала, то во всяком случае не в автобусе, следующем через Вентуру в Лос–Анджелес.
Элизабет изучала подробности выбранных ею происшествий. Человек, застрелившийся из пистолета, оставил записку, удовлетворившую и его семью, и коронера. Смерть человека под пыткой была связана с религиозным культом, за приверженцами которого следили уже полтора года. Авария с тормозами произошла из–за технических неполадок при сборке автомобиля.
Заключение по вскрытию неудачно пообедавшего
Вейзи, Альберт Эдвард. Механик из Вентуры, Калифорния, работавший в маленькой компании «Точные приборы». Малообещающе, по правде сказать. Заказное убийство — дорогая услуга, которую заказывают для серьезных людей. Механики из Вентуры к такому разряду обычно не относятся. Ревность на почве секса? Мог он случайно встать на пути кого–нибудь из тех, кто время от времени попадает в наши сводки? Тридцать пять лет, десять лет в браке, трое детей… Надо на всякий случай проверить его привычки и склонности, если дело окажется серьезным.
Элизабет продолжала анализировать факты. Чтобы лишить этот случай таинственности, необходимо найти хотя бы одну деталь, которая ясно покажет: здесь нет ничего необычного, у кого–то, кто был знаком с жертвой, были основания его убить.
Место преступления. Рядом со штаб–квартирой профсоюза механиков, 602–й округ. Он был там на собрании.
Собрание профсоюза? Не шла ли там речь о какой–нибудь особо острой забастовке? Может, это знак того, что одна из «семей» с западного побережья решила прибрать к рукам «Точные приборы»? Кстати, кто владелец компании? Нет ли в ней грязных денег?
— Какого черта. — Она вдруг возмутилась. — Это может быть все что угодно! Впрочем, все равно придется выяснять, что они производили, куда сбывали продукцию, как платили налоги.
Элизабет решила сосредоточиться на этом происшествии. В заключении лабораторной экспертизы говорилось, что взрыв произошел в тот момент, когда в машине включили зажигание. Надо потребовать список случаев хищения динамита за последнее время в Калифорнии, пометила она для себя и стала читать дальше.
«В качестве взрывчатого вещества использован не динамит, как сообщалось ранее. Им послужили 200 фунтов химических удобрений, размещенные под сиденьем водителя». Элизабет невольно рассмеялась, откинулась на спинку стула и отправила в корзину свою недавнюю записочку насчет динамита.
— Элизабет, ты нашла смешное убийство? — повернулся к ней сидящий за соседним столом аналитик Ричардсон.
— Нет, это невозможно, — продолжая веселиться, ответила она. — Кажется, я нашла самое оригинальное убийство. Человек подорвался на удобрениях. Ты должен это оценить!
Ричардсон хмыкнул.
— Дай–ка посмотреть. — Он поднялся и взглянул через ее плечо на бумаги. — Кому–то пришлось потрудиться в выходные. Для меня, во всяком случае, это что–то новенькое.
— Да и для меня тоже, хотя я слышала, что взрываются трубы канализации и цистерны с септическими веществами. Говорят, в фекалиях много метана.
— А кстати, — неожиданно задумчиво продолжил Ричардсон. — Я как–то читал об одном парне, который держал пари, что превратит свою птицеферму в энергетический рай. Ты понимаешь, что это означает?
— Нет.
— Это означает, что, например, Брэйер, который на заседаниях… может в один прекрасный момент взорвать всех нас.
Элизабет смущенно хихикнула.
— Я так и знала, тебе нельзя рассказывать такие вещи. Отойди от меня со своими детскими шуточками!
— Не волнуйся, на данный момент я их вывел из своего организма.