Ученик пекаря
Шрифт:
— Не убивай меня! — заверещал мальчишка.
Таул, заломив руку Хвата за спину, ткнул его носом в грязь.
— Ты зачем идешь за мной?
— Больно, — взмолился Хват, пытаясь освободиться.
— И еще больнее будет, если не заговоришь. А ну, быстро — зачем ты идешь за мной? — Таул заломил руку еще сильнее.
— С чего ты взял, что я иду за тобой? Тут свободная страна, и каждый может ходить где захочет. — Таул скрутил руку, едва не сломав ее, и мальчишка взвыл от боли. — Ни за чем. Иду, и все.
— Никто не преследует другого
— Да нет у меня никакой причины, клянусь тебе! Мне просто захотелось постранствовать вместе с рыцарем.
— Ты служишь архиепископу Рорнскому?
— Да нет же. — Казалось, мальчик вот-вот расплачется. Таул отпустил его.
— Значит, ты вот так просто взял и подался за странствующим рыцарем?
— Ну да. — Хват вытер грязь с лица и ощупал руку. На руке остались красные следы — Таул обошелся с ним суровее, чем полагал. Мальчик пожал плечами. — В Рорне мне ничего не светит, вот я и решил поискать приключений.
— А как же твои родные?
— Да нет у меня никого.
— Что же ты будешь делать, когда вернешься в город?
— Не вернусь я туда, — с вызовом заявил Хват.
— За мной ты, во всяком случае, тащиться больше не будешь.
— Попробуй помешай мне. — Хват задрал подбородок.
— Ну а пить-есть что станешь?
— По дороге что-нибудь да подвернется, — небрежно повел плечами Хват.
Таул перевел дыхание.
— Это не игра, мальчик. Один ты долго не протянешь.
— Тянул же я в Рорне до сих пор, и неплохо.
— Там, куда я иду, будет куда опаснее, чем в Рорне.
— Позволь мне идти с тобой. — Мальчик с мольбой смотрел на Таула.
— Я иду пешком — ты будешь меня задерживать.
— Пока что я от тебя не отставал.
— Мои запасы рассчитаны только на одного, и денег недостаточно, чтобы купить еще.
— Мне никогда не составляло труда добывать деньги, — заулыбался мальчик. — По части звонкой монеты я мастак — точно тебе говорю.
— Ну довольно, Хват. Со мной тебе идти нельзя. Мне предстоит долгий, тяжкий путь и некогда с тобой возиться. Ступай обратно в город и оттачивай свое мастерство на достойных горожанах Рорна. — Таул понимал, что поступает жестоко, но только так он мог вразумить мальчишку. — Ступай. Если поторопишься, завтра на рассвете будешь в городе. — Мальчик метнул на него враждебный взгляд. — На вот. — Таул достал из мешка немного вяленого мяса. — Ты небось сутки нечего не ел.
Мальчик, не взяв мяса, зашагал прочь.
Таул посмотрел ему вслед, убедившись, что мальчик действительно идет в Рорн, а сам скорым шагом устремился на север, стараясь пройти побольше дотемна.
Мейбор разглядывал себя в зеркале. Да, пожалуй, он чуточку пополнел. Утром королевская знахарка дразнила его по этому поводу, настаивая, что ляжет сверху, иначе-де он ее раздавит. Мейбору же не нравилось, когда женщина сверху, — это место мужчины. Знахарка становится чересчур требовательной. Пора подобрать себе новую наложницу, и на сей
Мейбор раздумывал, не избрать ли на эту должность горничную госпожи Геллиарны, когда в комнату вошел его сын.
— Что тебе, Кедрак? — рявкнул отец, раздосадованный, что его отвлекли от мыслей о пышной тыльной части упомянутой горничной.
— Я с дурной новостью, отец. — Кедрак налил себе вина.
— Что такое? — встревожился Мейбор.
— Кто-то похозяйничал в наших садах с топором.
— Что-о?
— Около сотни деревьев изувечено. — Кедрак запустил руки в свои темные волосы.
— Где?
— В маленькой долине, вдоль которой идет охотничья тропа.
— Когда это произошло? — Мейбор заметался по комнате.
— Две ночи назад — смотритель прислал весточку с голубем.
— Он не догадывается, кто мог это сделать? Проклятые хальки, не иначе. Борк всемогущий! Хотел бы я, чтобы эта окаянная война никогда не начиналась.
— Вряд ли это хальки. Я был там в прошлом месяце — тогда их войска оттеснили далеко за реку.
— И все же это они. Кто еще способен на такое?
— Но прежде они ничего похожего не делали, отец. Не забывайте — хальки сами зарятся на наши сады. С чего бы они стали калечить яблони, которые надеются присвоить?
— Сто деревьев! Это при том, что доходы и так сильно снизились. Серьезно ли они повреждены? — Горе Мейбора было неподдельным. Он гордился своими садами — главным источником своего благосостояния. Ни один сидр не ценился выше, чем сидр из несторских яблок.
— Не могу сказать, отец. Но уж кто-кто, а наш смотритель не стал бы посылать голубя без веской причины.
— Как только кончатся дожди, ударит мороз — и яблоням крышка. В маленькой долине у нас самые старые деревья — и яблоки на них зреют сладкие, как мед. — Мейбор искал, что бы такое разбить или сломать. — Клянусь — я убью того, кто это сделал. — Он запустил через всю комнату кувшин с вином, который с грохотом ударился о стену, забрызгав красным бесценный ковер. — Есть новости о твоей беспутной сестре?
— Я так и не послал никого в Дувитт, предполагая сегодня отправиться туда сам.
— Я тоже поеду. Сперва в Дувитт, а оттуда в сады. Хочу сам взглянуть, велик ли ущерб.
— Вы уверены, что можете ехать, отец? Вы еще не совсем оправились от болезни.
— Я здоров, мальчик, — не рассчитывай, что получишь свое наследство прямо сейчас. До моей кончины еще далеко.
— Сейчас займусь приготовлениями.
— Не надо лишних хлопот и долгих сборов. Если поскачем быстро, будем в Дувитте дней через пять.
Мелли проснулась в полной темноте — должно быть, лампа погасла, пока она спала. Мелли не имела понятия, который теперь час и долго ли она тут находится. Все ее тело застыло, а встав, она убедилась, что платье и юбки промокли. Не следовало бы спать на сыром полу — но больше прилечь было негде.