Ученик Проклятого
Шрифт:
Наиль, взглянув на придорожный камень, напротив которого замерла карета генерала, поплелся к нему, подняв на плечи. Карета снова тронулась, а за ней следом с камнем на плечах побежал молодой человек. Все вокруг смотрели на него, как на идиота, но сам парень незаметно для других довольно улыбался.
Камень не был слишком тяжелым, даже обычный новобранец смог бы какое-то время пробежать с ним на плечах. Основную нагрузку давал не он, а утяжелители, к которым юноша все еще до конца не привык. Первое время бег казался не особенно сложным, но постепенно парень стал уставать. К тому моменту, когда
«Неплохо Дарнак придумал», — довольно заметил Зиргрин.
«Только мундир теперь весь потом пропитался, а постирать его негде».
«Спроси у полкового мага очищающий артефакт. Должен продать».
Юноша, отдышавшись после пробежки, направился в сторону дорогих карет военных магов. Те легко продали ему за десять золотых артефакт, который в Затоне стоил не больше одного золотого. Выбирать не приходилось, так что пришлось купить. Едва избавившись от пропитавшего форму запаха пота, Наиль был направлен снова на помощь в раздаче солдатского рациона. История с пролитым вином к этому времени стала всеобщей шуткой, так что вояки то и дело беззлобно поддевали проштрафившегося офицера. Но, что интересно, произошедшее сблизило его с обычными солдатами. Как правило, те старались держаться подальше от штабных, а тут сами стали приглашать поужинать вместе с ними. Словно пробежка с камнем за плечами стерла мнение о том, что все штабные — это неженки, не знающие, как браться за меч. Парень, на которого косо смотрели другие секретари, без проблем присоединился к рядовым солдатам. С ними было проще, спокойнее.
— Смотри, не кривится даже, ха-ха! Что, вашество, какова на вкус каша солдатская? — поинтересовался один из окончательно осмелевших солдат.
— Думаете, я сам единорогами питаюсь? — иронично спросил Наиль, с удовольствием зачерпывая варево.
— А кто вас знает, благородных?
— Так я не благородный, — ответил парень. — Просто… одно существо научило меня грамоте и счету, так что смог секретарем пойти. А так — обычный я.
— Врешь ты, вашество. У простого люда такого личика не бывает. Благородный, как есть.
— Ну, может быть что-то такое есть в крови, — пожал плечами юноша. — Но родился я в обычной семье.
— По тебе и видно, — раздался над головой язвительный голос. Наиль, сидевший на земле, подстелив собственный китель, поднял взгляд на говорившего, и обнаружил младшего секретаря, с отвращением кривящегося от вида парня, поедающего солдатскую кашу. — Быдло всегда остается быдлом, даже если научится читать и писать.
Наиль нахмурился, размышляя, как поступить в этой ситуации. Дать этому хлыщу в морду? Проблема в том, что солдаты частично были правы. В штаб шли служить, как правило, дети из благородных или богатых торговых семей, для которых чин младшего секретаря был просто первой ступенькой в будущей карьере. Если такому дать в морду — то это может обернуться проблемами для его сестры… Если промолчать — то все остальные тоже начнут ноги вытирать, что было неприемлемо.
Так ничего и не придумав, Наиль попытался спросить
Закончив, парень холодно улыбнулся, а во взгляде у него проскользнуло что-то такое, от чего дрожь пробирала.
— Как насчет дуэли? — поинтересовался Наиль, продолжая улыбаться. — До смерти. Что скажешь?
— Чего? — оторопел секретарь. — Да кто станет драться с таким как ты?
— У нас одинаковое положение, оба мы носим мечи, ты только что оскорбил меня, так почему я не могу смыть это оскорбление кровью? Ну или ты предпочтешь умереть, как собака, неожиданно и очень болезненно?
Секретарь смотрел на своего сослуживца, не понимая, что с ним не так. Кто так реагирует? Да кто вообще может настолько спокойно, с улыбкой, предлагать дуэль до смерти? А последние слова оказались вообще странными. Это угроза? Или просто бред? Что они значили?
— Ты понимаешь, что объявлено военное положение? За дуэль во время войны наказание — смертная казнь, — с пренебрежением ответил секретарь, быстро найдя выход.
— Боишься? — все также спокойно поинтересовался Наиль. Он, столкнувшись с критической ситуацией, неосознанно отключил эмоции, из-за чего выглядел довольно жутко с этой улыбкой, которая совершенно не согласовалась с холодным убийственным взглядом.
— Да при чем здесь…
— Что происходит? — прозвучал еще один холодный голос, оборвав оправдания секретаря.
Тот, увидев говорящего, вздрогнул, после чего попытался что-то сказать, но смог издать только неясный хрип. Солдаты, до этого спокойно ужинавшие вместе с Наилем, замерли, боясь даже пошевелиться. Они все смотрели в землю, тихо молясь, чтобы появившийся монстр не обратил на них внимания. Единственный, кто не испугался — это Наиль.
— У нас все хорошо, — спокойно ответил он, посмотрев прямо в глаза убийцы. — Просто я хотел потренироваться с мечом, а мой сослуживец радостно согласился мне в этом помочь.
— Нет, я…
— Вот как? — с легким интересом произнес Микон, вновь прервав нерешительный голос секретаря. — Тренировки — это хорошо. Чем жестче — тем лучше. Ведь только в смертельной опасности рождаются герои, не так ли? А риск смерти? Что такое риск для боевых офицеров?
— Нет-нет, я вовсе не это имел ввиду, я совсем не собирался… — замямлил секретарь, явно испугавшись предстоящей дуэли, разрешение на которую завуалированно дал личный убийца генерала.
— Нет? Все же боишься? — добил струсившего парня Наиль.
Юный убийца, хоть и не сражался обычно с бастардом, но в рыцарском фехтовании обучался наравне с тренировками владения другими типами оружия. Он был абсолютно уверен в том, что легко прибьет полезшего к нему болвана. Видимо, «болван» тоже это почувствовал из уверенности Наиля. Секретарь не смел соглашаться на бой, поэтому просто молчал, бегая взглядом по всей округе, но не смея смотреть на Микона с Наилем.
— Какая жалость, — вздохнул Наиль, отвернувшись от уже начавшего трястись сослуживца.