Ученик ученика
Шрифт:
С Вороном у меня сложились вполне нормальные отношения. Вероятно, на аргхалов слишком наговаривают, заявляя об их трудном характере, капризности и невероятном упрямстве, или мой конь не типичный аргхал. Это я о характере. С виду-то его ни с какой другой лошадью не перепутаешь, слишком бросаются в глаза особенности породы.
Есть у него, правда, одна слабость, любит он ржаной хлеб, посыпанный крупной солью. Морковку тоже любит, но это для всех лошадей типично. А вот к хлебу… Нет, наверное, ни одной другой такой лошади, чтобы любила его так самозабвенно.
Я уж и объяснять ему пытался, что неправильно это. Только толку
– Я человек, – говорил я ему, указывая на себя пальцем. – А ты лошадь, конь. – Теперь мой палец смотрел на него.
– Люди, – и я возвращал палец в исходное положение, – едят хлеб. А лошади, – тут мой палец снова целился в Ворона, – пусть и такие статные, красивые, быстрые и неутомимые, питаются травой, всяким там овсом с ячменем и прочей растительностью. Ты меня понял?
Ворон фыркал, соглашаясь, и тут же начинал обнюхивать карманы, почему-то всегда безошибочно находя тот, где действительно лежала краюха, предмет наших разговоров. Пучок же травы, заботливо мною сорванный, Ворон брать категорически отказывался, еще и косил на меня взглядом: сам такое жуй. Я корил его, заявляя, что за кусок хлеба он меня продать сможет, но раскаяния в его глазах так и не видел.
Была у него и еще одна слабость, более мне понятная: Ворон любил кобыл. Жеребец, что с него взять? Кобылы, правда, вниманием его тоже не обделяли. Однажды произошел, можно сказать, курьезный случай, и рассказал мне о нем Тибор. Сначала он немного помялся, что на него в общем-то не очень похоже, затем все-таки решился. Как оказалось, проезжая какую-то деревню, я засмотрелся на симпатичную селянку, стоявшую на обочине тракта. Мой Ворон в это время смотрел на противоположную сторону дороги, на пасшуюся на лугу кобылу. Так мы и ехали некоторое время, затем синхронно повернули головы навстречу движению.
Тибор даже хохотнул, вспоминая, затем осекся по понятной причине. Ведь я теперь о-го-го кто, а он как был, так и остался. Это он так считал конечно же.
Я представил себе всю картину, и мне самому стало смешно. Я что, я к любимой спешу и просто полюбовался немного, ведь та девчонка действительно была очень симпатичной. Волосы цвета соломы, ярко-синие глаза и чуть вздернутый носик, весь покрытый милыми конопушками. Ворону тем более можно глазеть, он же животное.
Нет, ну до чего же мне с ним повезло! Такой у него шаг комфортный, что хоть стакан с водой на круп ставь – не прольется. Даже когда галопом идет. Я ему все на ноги поглядывал, свесившись, пытаясь определить аллюр. Говорят, что иноходцы обладают таким достоинством, как очень мягкий шаг. Как будто бы нет, Ворон шел скачками.
Ни на кого его не променяю, даже если придется одним хлебом кормить. Вот только Мухорку немного жалко. Да кто же мог знать, что все так случится? Но и места лучше для нее не придумаешь, чтобы спокойно встретить старость.
И думается так хорошо на спине Ворона. Наверное, это еще одно достоинство аргхалов, о котором никто не догадывался. Встречусь с любимой, решим, что и как будет дальше, и займусь делами. Есть, есть у меня задумки, не так уж мало я знаю и о производстве, и о технологиях. Будет чем удивить и озадачить местный рынок. Можно, конечно, и просто торговлей заняться, опыт и в этом деле имеется. Вот только не очень по душе мне это дело.
Помню, пока имелись проблемы в процессе становления, было интересно. Когда дело наладилось и пошла текучка, сразу интерес
Мне всегда больше нравилось что-то организовывать, какие-то проблемы решать…
Да я их всех тут одним конвейерным производством или штамповкой заставлю крупными слезами плакать. Это надо же каждую вещь отдельно делать, мыслимо ли это? В общем, даешь прогресс. Когда здорово поднимусь в этом мире, заставлю себя Великим Прогрессором величать. Слово «Великий» и в местных языках есть, а «Прогрессор» оставлю без перевода. Надо будет только выяснить, не созвучно ли оно на местном языке с каким-нибудь непотребством.
И все же, наверное, далеко не все так просто. И примеры имеются.
Индия охотно покупала у моей страны «сушки», те самые, что имеют двигатели с изменяемым вектором тяги, позволяющим выполнять немыслимые до этого фигуры высшего пилотажа. Затем решила производить их сама. Лицензия? Не вопрос. Техническая документация? Было бы оплачено. Помощь в строительстве завода? Да никаких проблем. Строили-строили и наконец построили. Пришло время выпуска первого изделия. А нет. Индусы к нам: помогите. Платите, сейчас пришлем. Заплатили. Прислали.
Торжества по поводу первенца. Дело ко второму – и опять нет. Опять прислали. Так и не пошло дело. Снова стали просто покупать. Может, что-то и изменилось, но я уже не в курсе, я к тому времени уже Артуа начал называться.
Самолет, конечно, штука сложная, но и индусы не дикари, в отличие от местной публики. Уметь пользоваться – совсем не значит уметь производить.
Может быть, все дело было в менталитете. Специалисты, работающие там, жаловались, что не могут индусы делать то, что для моих соотечественников совсем привычно. Освоят они одну операцию, и все, чуть изменилось что-то – в ужас приходят. Ведь на нашем производстве и смекалка, и инициатива нужна. Построили бы там что-нибудь другое – глядишь, и вышло бы все отлично.
Или другой пример, один знакомый рассказывал. Произошло это еще в те времена, когда только-только железный занавес открылся, и хлынули в страну доселе невиданные товары. В общем, попросили его однажды перевести инструкцию к микроволновой печи. Казалось бы, чего тут сложного, адаптированный английский, чуть ли не пиджин. Только в глаза он ее никогда не видел, микроволновку эту, и пользоваться не приходилось.
Читать-то о ней читал, в толстом околонаучном журнале, человек образованный. И даже принцип действия представлял. Только вот те места в инструкции, где говорилось о том, что яйцо или помидор сначала проткнуть нужно, перед тем как в печь отправлять, ставили его в тупик. Не мог он понять, для чего это делать. Отказался, словом. Давно это было, и, наверное, пример не самый удачный, но попробуй объясни человеку то, о чем он даже представления не имеет.
Так что со сложными технологиями торопиться не будем. Не до аэропланов, со штамповки ширпотреба начну. Наверное.
Есть и еще очень и очень привлекательные варианты, только, для того чтобы их реализовать, необходимо сначала утвердиться здесь. Иначе может произойти так, что приберут к рукам все мое дело. Потому что желающих, нисколько в этом не сомневаюсь, найдется предостаточно. А я сейчас кто? Да почти никто, и звать меня почти никак.
Слишком уж оно будет громкое, это дело, на всю Империю. И затрат особых не потребует. Только сейчас я об этом стараюсь даже не думать лишний раз, чтобы не сглазить.