Ученик ученика
Шрифт:
– Мужики, кто крайний?
Оказалось, что с юмором у них никак. Нет чтобы сказать, что самим мало, так даже послали. Беда в том, что я уже достаточно овладел языком, чтобы понимать, куда именно. И добавили еще: иди, мол, пока цел. Вот я и пошел. Вернее, подошел. Поближе. Подробности рассказать?
Можно нанести очень быстрый и очень мощный удар крепко сжатым кулаком. Если указательный палец не сгибать до конца, а прижать его к подушке большого, то удар будет еще быстрее, но уже не таким мощным. А вот если кулак вообще не сжимать, но в последний момент сделать рогатку
И еще почему-то не рекомендуется защищаться от удара ножом снизу сложенными крестом руками. Да почему нет-то? При условии, что противник правша, а твоя правая рука поверх левой находится. После этого правой ладонью руку с ножом к левой руке прижимаем, а она скользит себе вверх, пока до плеча не дойдет. И уж затем резко с поворотом и наклоном корпуса, так, чтобы хрустнуло.
Теперь плетение боевого мага, не помню, как оно там точно называется, но наносится пяткой в живот. Только слишком низко бить не стоит, там такая ерунда внутри находится, если пивом или любой другой жидкостью ее переполнить, то это чувствуется сразу. Если она лопнет – все, смертельный исход. А мы себе такой задачи не ставили.
Все, девчонку я себе забираю, понравилась она мне.
Да не скули ты так. Ничего с твоими глазами не случилось, не лопнули они и не вывалились. То, что очень больно, верю. Над глазными яблоками точки есть, они так и называются – болевые. Потом, на досуге, пальцем нажмешь, убедишься. Но это еще не все, парни.
– Деньги.
Это не ограбление, это компенсация за моральный ущерб – вон как девчонку до сих пор трясет, бедную. И еще, чтобы я дело в суд не передавал. Взятка то есть.
– Деньги.
В нашем случае это такие металлические кружочки, они бывают трех видов: из золота, серебра или меди. Меня устроят любые, лишь бы побольше. Не мне это, не мне. Но я передам. Прямо сейчас и передам.
Я положил монеты девчонке в руку и заставил ее сжать кулачок. Не такая уж она и малолетка, хоть и юная очень. Ростом мне до плеча достает, а там, где положено, выпирает все, как надо.
А теперь фраза под занавес:
– Я остановился здесь же, на постоялом дворе. Если понадоблюсь, найдете.
Когда мы отошли в сторону, я поинтересовался у девчушки:
– Тебе куда?
На вид она очень даже ничего. И фигурка тоненькая, как тростиночка, даже непонятно, откуда талия взялась. Глазищи огромные, темно-синие. На мой вопрос не отвечает. Только вздрагивает и всхлипывает. Честное слово, была бы она лет на пять постарше, влюбился бы сразу, с первого взгляда. Я так умею.
– Ты с кем-то сюда приехала? Или живешь здесь?
Опять молчит. Все понятно, имя можно и не спрашивать. Может быть, она немая? В таком случае, повезет кому-то, кто ее замуж возьмет. Одета в юбку и вышитую сорочку с широкими рукавами. Все же немного великоват ей размерчик. А вот обувь остальной одежде не соответствует, дорогая обувь. На это я сразу внимание обратил.
– Как ты здесь оказалась? – предпринял я еще одну попытку.
Девушка подняла глаза и опять
Из-за сарая показалась вся троица. Один придерживал левой рукой правое плечо, другой прижал руки к глазам, но кое-как передвигался. А вот и третий, ему меньше всех досталось. Паршивенькое у меня плетение получилось, совсем навыки растерял, надо было больше веса добавить, да провалиться побоялся.
Девчонка, увидев их, спряталась за мою спину.
– Да не бойся их уже, они теперь хорошими стали. Ты зачем с ними пошла?
В самом деле, на улице еще светло. Непременно кто-нибудь увидел, если бы силой потащили.
– Тот, что с бородой, сказал, что женщине помочь надо, а он сам не может. Мы туда пришли, а он… – У нее даже губы задрожали.
С бородой у них один, тот, что по глазам получил. Вообще-то было бы правильнее пониже ударить, чтобы надолго охоту к такому отбить.
Не удержавшись, я погладил девушку по голове, на миг испугавшись, что она сейчас резко отпрянет. Нет, прильнула даже на мгновение.
– Все, все, успокойся, теперь уже все позади. Как зовут, хоть скажешь?
– Милана, дочь… – и снова замолкла.
Спасибо, что сказала, иначе трудно было понять, что не парень.
– Артуа, сын. Что дальше будешь делать?
Милана пожала плечами:
– Не знаю.
– Здесь жить будешь?
– Нет.
Нет, просто замечательная жена кому-то достанется. И красивая, и говорит мало. Вот только бы понять еще хоть что-то из ее речей.
– Мне в Велент нужно, – снова подняла она на меня свои глазищи. Уже прогресс. В принципе я и отвезти могу. Если уж вмешался, то не останавливаться же и не бросать ее. Знать бы только, в какой он стороне, этот Велент. Сколько я сегодня деревень проехал и ни у одной названия так и не узнал.
– Велент твой в какой стороне находится? – Мне, понятное дело, туда же надо. – Далеко до него?
Вот здесь и выяснилось, что Велент сразу же за Тринскером, а до него я рассчитывал за пару недель добраться. Да уж, ситуация. И что же теперь, бросать ее, что ли? Ладно, потом разберемся. Утро вечера мудренее.
– Есть хочешь?
Снова молчаливый кивок.
И снова я стоял перед стойкой, за которой расположился боров-хозяин.
– Мне нужна отдельная комната, – постарался я сделать свой голос непреклонным.
Хозяин мазнул взглядом по мне, по Милане, по местному вышибале, еще более здоровому, чем он сам, снова посмотрел на меня.
Уважаемый, что-то у меня в последнее время нервы сдают. Честное слово, давай лучше по-хорошему договоримся. Вот, смотри, у меня между пальцев ал зажат, из чистого серебра. Не надо на вышибалу поглядывать, давай лучше бизнес делать. Обе мои руки на стойке лежат, а рядом с ними тарелка, обыкновенная, глиняная, каких у тебя сотня, наверное. Вот сейчас я возьмусь за ее края обеими руками и ударю по углу стойки. И будет у меня в каждой руке по обломку с о-о-острыми краями. Останется только по горлу чиркнуть. Знаешь, сколько в моей дурной башке всяческих идей? Чем-то приходилось пользоваться, чем-то нет. Тебе это надо? А мне еще меньше. Давай полюбовно, а?