Ученик Жнеца. Шесть переменных

Карнеллин Артур

Тоби, старый лабрадор Роба, будто что-то понимал. Он не давал надеть на него ошейник и намордник, хотя раньше никогда себя так не вел. Тоби прекрасно знал, что ошейник и намордник – значат скорую прогулку, а сейчас же пес совсем был сам не свой. Роб смотрел на его поведение и слегка расстраивался, что-то внутри отговаривало его от этого всего, но договоренности были уже заключены, обратного пути не было. Сильно болела голова, Роб зажмурился, чтобы перетерпеть боль, и открыл глаза, чтобы в последний раз оглядеть квартиру. Он сюда больше не вернется. Уютно и необычайно чисто было повсюду, даже не верилось, что тут кто-то жил.

Документы, как и все вещи первой необходимости, были в рюкзаке, Роб ещё

раз все проверил. Лакомства для Тоби он взял с лихвой – тому предстояла тяжелая дорога до Хромска. Роб ещё раз посмотрел на собаку, нежно погладил переносицу.

– Ну не смотри ты так на меня, Тоби, – умоляющее проговорил Роб, – всё будет хорошо.

Взгляду попалась старая фотография на стеллаже прихожей. На ней беззвучно смеялись его друзья – Артур, Ваня, Лара – как-то они случайно забрели в боулинг и очень весело провели там время. Они не примут его исчезновение, возможно, будут искать, но всё уже решено. То, что Роб оставил друзьям, как казалось ему, сможет перевесить тоску по нему. От этого всего становилось грустно. Будто воздух уходил куда-то из груди, оставляя в ней передаваемую тянущую боль. Как же он будет скучать по ним, как ему не будет хватать смеха и улыбки Лары, слегка черноватого юмора Артура и душевной простоты Вани. Ему очень повезло с друзьями, хоть они часто говорили ему обратное. Роб хотел все им рассказать, даже много раз пытался, но всё равно не смог. Делал вид, что всё нормально, а когда кто-то из них всё же просматривал необъятную грусть в его глазах, отнекивался плохим самочувствием, усталостью и идиотизмом клиентов. Иногда срабатывало, друзья верили и желали хорошенько отдохнуть, а иногда приходил резко менять темы, чтобы не рассказать самое тяжелое.

– Ну что, идём? – Роб ещё раз погладил Тоби и потянул его за поводок.

На улице уже ждало такси. Черный Шевроле Круз должен был отвезти его в Хромск, где должен был остаться Тоби. Роб же должен был отправиться дальше – в другую страну, туда, где его уже точно никто не найдет. Снова заболела голова. Сохранять мысли в порядке получалось все хуже.

Таксист приветливо улыбнулся Тоби, открыл заднюю дверь и помог тому залезть в салон. Роб обошел автомобиль и сел сзади рядом с ним. Тоби радостно вильнул хвостом, немного повозился на месте и, тяжело вздохнув, улегся на сиденье, положил голову на ноги хозяина. Роб грустно улыбнулся такому жесту, прислонил голову к стеклу и начал медленно поглаживать тяжелую голову Тоби.

– Координаты те же? – спросил таксист, усевшись в автомобиль.

Роб молча кивнул. Хотелось уже скорее уехать, иначе ещё можно было передумать.

Таксист будто ждал отмашки. Завел автомобиль и медленно выехал со двора. Роб провожал взглядом знакомые до боли подъезды, пытаясь высмотреть старенький Форд Вани. Он уже не сядет в него, не включит свою музыку, которая всегда нравилась его другу, не поговорит с ним. Всё осталось там, в квартире – даже телефон со всеми номерами, сообщениями и прочими контактами. Все старое закончится тут. Будет ли что-то новое? Роб уже не понимал. Болезнь прогрессировала, всё больше захватывая разум.

Тоби тяжело сопел. Он не спал, просто смотрел куда-то и вздыхал так, будто он живой человек. Роб медленно поглаживал его между ушами, пятясь сдержать наворачивающиеся слезы. Остальную дорогу до Хромска Роб спал, положив руку на голову Тоби. Тот даже не шевелился, будто понимая, что хозяин отдыхает.

– Сначала на улицу Комиссаров? – спросил таксист, когда они въехали в город.

– Да, мне там буквально пятнадцать минут. Оставлю Тоби, – ответил Роб.

Тоби, услышав свою кличку, шевельнул ушами и посмотрел на хозяина.

– Как вам будет угодно, – сказал таксист, прибавляя громкость радио.

Инна, бывшая девушка Роба,

жада у подъезда, как и договаривались. Они познакомились в университете – встретились на занятиях по французскому языку. Тогда роб был ещё молод, а Инна наивна – влюбилась в него с первого взгляда. Ей нравилось в нём все – его пижонство, его манеры, его юмор и запах. Роб же понимал, что Инна ещё молода, немного по-детски смотрела на мир, и он не хотел тогда чтобы этот мир её обидел. Влюбился ли он в неё? Трудно сейчас ответить на этот вопрос, но тогда он знал точно одно – он хотел заботиться об Инне, а это дорогого стоило. Годы шли, Инна взрослела, и их взгляды на жизнь менялись в противоположных руслах. Беспричинная ревность Карины, местами удушающая забота Роба с каждым днём вбивала клин в их отношения. И вот к окончанию универа они расстались. Роб, казалось, даже не сожалел, он знал, что дал Инне тот опыт, который ей был нужен, чтобы стать сильной и независимой, а время, проведенное вместе, они будут ещё долго вспоминать потом. Прошло много лет, Роб повзрослел, Инна тоже, но чувства к нему у неё все же остались. Тогда он уже был в отношениях с Кариной, но всё равно время от времени созванивался с Инной, чтобы узнать, как её дела. Инна всегда отвечала и рассказывала всё искренне, будто чувствовала, что Роб – именно тот, с кем можно делиться всем. Пусть он и был далеко, его забота и присутствие всё равно ощущалось во многих вещах.

Когда Роб узнал о своей болезни, первый и, пожалуй, самый первобытный страх, который его охватил, был страх за Тоби – его верного лабрадора, который так не понравился Карине. Он понимал, что собаку нужно будет куда-то пристроить. И это должна быть семья, которая будет любить его и забояться о нём так, как делал это Роб. Оставить Тоби друзьям было бы слишком, они не знали об его планах, значит и о Тоби не могли идти и речи. Увезти его домой к родственникам он тоже не мог – там Тоби никто не был рад. Оставалась только Инна – именно она могла сохранить секрет Роба, именно она будет заботиться о Тоби с самыми искренними чувствами, подпитываемыми воспоминаниями о Робе.

– Привет, – улыбнулась Инна, когда Роб вышел из автомобиля.

– Привет, – легка суховато поздоровался Роб. После такого сна тяжело было прийти в сознание.

– Значит, это Тоби? – спросила Инна, как только лабрадор вылез из такси вслед за хозяином.

– Да, это мой Тоби, – отстранённо ответил Роб, поглаживая собаку между ушами.

– Почему ты решил оставить его мне? И куда ты уезжаешь, раз не можешь взять его с собой? – Инна сменила интонацию, она понимала, что что-то не так.

– Знаешь, я бы рассказал тебе всё, но уже не могу рассказывать.

– Тебе не кажется, что я имею право знать?

– Наверное, нет… Это личное. Уезжаю навсегда, вернуться сюда уже не смогу.

– Зачем тогда заводил собаку, раз уезжаешь и бросаешь все?

– Кто же знал, что так будет…

– Роб, – Инна посмотрела ему в глаза, будто пытаясь вызвать чувство жалости к ней, – необязательно всё держать в себе. Если у тебя что-то случилось, я должна знать.

– Это уже не имеет значения, – ответил Роб, опуская взгляд на Тоби, – ты позаботишься о нём, как обещала?

– Ну конечно, – Инна улыбнулась и наклонилась к Тоби, – привет, песик.

Тоби лениво вильнул хвостом и посмотрел на хозяина, будто спрашивая разрешения.

– Корми его два раза в день, со стола ничего не давай, – начал Роб, – он уде старый, желудок не тот. Гулять с ним лучше два раза в день, он уже привык к такому… – Роб чувствовал, как к горлу подступает ком, – он послушный, мешать не будет…

Роб примолк, чувствуя, как на глазах начали наворачиваться слезы. Инна увидела это, подошла к Робу так близко, что стало не по себе. Холодными пальцами она вытерла проскочившую слезу с его щеки.