Ученик Жнеца. Шесть переменных
Шрифт:
– Конечно! Или это запрещено?
– Когда ты пришёл ко мне первый раз, ты ничего не утаил?
– Вы думаете, я помню?
– Роб, я серьёзно. У меня есть причины…
– Да говорите уже! Я ж не на вручении Оскара, чтобы ждать. Как-никак моя голова болит чаще вашей.
– Есть причины предполагать, что у вас…
– Николай Николаевич, ну что вы опять заладили…
– У вас рак…
– Что? – Роб испуганно посмотрел на Николая Николаевича. Что он говорит? Какой рак? Разве у рака такие симптомы? Конечно, нет. А хотя, что он мог знать об этом заболевании?
– Мне жаль, Роб, – проговорил Николай Николаевич.
– Так это правда? Это уже известно? На сто процентов? – Роб не мог поверить в то, что услышал.
– Теперь да. Когда ты пришёл ко мне три месяца назад, я и предположить не мог…
– Но почему вдруг сейчас вы так говорите? Не может быть никакого рака! Откуда?
– Может, Роб, поверь. И ты ещё не знаешь….
– А какой рак? Кожи? Лёгких? Я ведь не курю! Желудка? Но ведь если только язва… – он почему-то примолк, но потом снова воскликнул, – рак?! Всё тут? – Роб приложил палец ко лбу, сам не понимая, что делает.
– Именно. И всё намного страшнее, чем рак кожи…
– Сколько мне ещё жить? – в отчаянии спросил Роб.
– Да подожди ты! Рано ещё о таком говорить! И думать не смей об этом! Речь идёт о простой головной опухоли…
– Которая сжирает мой мозг, и от этого у меня болит голова. Простая опухоль. Думаете, я опухоли не видел? На лыжах много раз суставы выворачивал. Опухоль два-три дня и всё. Но не три месяца!
– Это не совсем такая опухоль. У тебя неправильные представления об этих вещах. Опухоль мозга и опухоль на месте повреждённого сустава – две разные вещи, – Николай Николаевич сложил руки на столе и примолк.
– Откуда известно, что именно рак?
– Снимок головы. Там всё видно. Анализы последние…
– Покажите. Я хочу увидеть.
– Ты ничего не поймёшь.
– Но ведь вы как-то поняли!
– Это моя профессия! И хватит тут истерики закатывать. Дай мне договорить! – повысил голос доктор.
– Истерики? – возмущению Роба не было предела. Как вообще можно о таком говорить? – Вы понимаете, что сейчас говорите?
– Только потому что тебе уже взрослый. Поэтому я говорю это тебе. И данные анализов, и снимки – всё подтверждает. Никаких ошибок уже не может быть. Мне жаль…
– И как мне быть? – успокоился Роман.
– Дай мне договорить.
– Да, пожалуйста, извините, – ещё тише сказал Роб.
– Когда ты только пришёл на приём, я подозревал мигрень. Поэтому прописал тебе тогда такие медикаменты. Но на той стадии рак нельзя было обнаружить. Мы лечили тебя не от той болезни. В этом моя ошибка. Головная боль должна была исчезнуть уже на второй неделе лечения. Но этого не произошло. Тогда я заподозрил другую болезнь. Когда ты сдал анализы, она не подтвердилась. Я понимаю, сколько денег ты заплатил за мои консультации, но всё было зря. Опухоль перешла на
– Скажите, сколько мне ещё жить?
– Я боюсь делать прогнозы. Всё ещё можно вылечить…
– Вылечить? Вы посмотрите на меня? Разве я похож на богача? Я работаю только на то, чтобы содержать себя! Еле концы с концами свожу, а вы предлагаете вылечить. Мне никогда не накопить такие деньги. Вы понимаете?
– А родители? Они разве вам не помогают?
– Родители? Они больше меня нуждаются в деньгах. Да и всей семьёй, нам не накопить таких денег, которые вылечили бы меня. Я знаю одно, рак – это очень страшно и дорого. И, увы, мне не по карману.
– А друзья? Родственники. Можно ведь собрать сумму? Я помогу…
– Друзья? Вы думаете, я смогу им рассказать, что умираю? И просить денег. А как я отдам? Не смогу я никому этого рассказать. Меня начнут жалеть…
– А фонды помощи? Там ведь такие суммы собирают…
– Для детей. А я уже давно не ребёнок.
– Не нужно отчаиваться, это не конец. Я помогу вам!
– Спасибо, – улыбнулся Роман, – скажите, сколько?..
– Люди с такими опухолями по-разному живут. От полугода до нескольких лет…
– Лучше бы скорее…
– Что ты такое говоришь? Как смеешь? Не надо заранее себя хоронить. Время есть. Пусть и немного. Пропишем тебе химиотерапию. Это замедлит действие…
– А зачем? На сколько? Ещё больше времени на мучения? Зачем мне это? А вдруг я влюблюсь? Или ещё что?
– Да что ты такое говоришь!
– Спасибо вам. Извините, я пойду. Извините…
Роб выбежал из кабинета. Слёзы защипали глаза и покатились по щекам. Вот и всё. Конец. Скоро, не скоро. Не важно. Это финал. И не страшно совсем. А безразлично. Но слёзы, почему слёзы льются? Ведь совсем не хотелось плакать. И сейчас. Куда идти? Никуда и не хочется. Вот ведь новость!
– Роб, постой! – окликнул его Николай Николаевич
Роб медленно повернулся. Слёз почти не было видно, но, казалось, будто всё лицо мокрое от них. Стало немного стыдно за себя.
– Да?.. – выдавил он.
– Зайди, мы не договорили.
– Не хочется…
– Ну что за детский сад? Заходи!
Роб тяжело вздохнул и направился в открытую дверь. И что ещё нужно было знать? Самое главное уже сказано, всё уже известно. Что ещё нужно? Роб чувствовал себя таким опустошённым. Но тем не менее зашёл в кабинет.
– Можно дам тебе совет, – уже спокойней сказал Николай Николаевич, усаживаясь в кресло.
– А они нужны? Жизнь ведь моя. Зачем мне ваши советы?
– Послушай меня, парень. Жизнь твоя ещё не закончилась! Впереди ещё много времени, понимаешь? Всё ещё можно вылечить. Или по крайней мере выиграть для тебя больше времени. Понимаешь? Бороться нужно.
– Зачем мне это? Я узнал самое важное. Вот скажите мне, будете ли вы смотреть фильм или читать книгу, если вам расскажут, чем всё закончится, раньше, чем вы дочитаете её?