Ученик
Шрифт:
Карл развернул кресло на четверть оборота и посмотрел на Билли с намеком на улыбку в уголках рта.
– Зачем вам это? Надоело быть полицейским?
– Разве философия не теоретическая наука? – поинтересовался Билли, будто не услышав вопроса. – Чем занимается специалист по практической философии? Миссионерской деятельностью? Читает лекции в лектории?
– Зачем насмехаться, если вы в этом не разбираетесь?
– Извините, мне просто любопытно.
Карл бросил на него неодобрительный взгляд, явно показывающий, что
– Мы прочитали письмо, которое вы написали Хинде.
Карл еще секунду задержал взгляд на Билли, а затем снова повернулся к Ванье.
– Я это понял.
– Складывается впечатление, что вы им восхищаетесь.
– Нет, восхищаюсь неверное слово. Он меня привлекает.
– Он убивал женщин. Вас это привлекает?
Карл наклонился вперед, явно больше заинтересовавшись разговором, чем с полминуты назад.
– Не сами поступки, а путь к ним кажется мне очень интересным. Решения, которые он принимал, как он все взвешивал. Я пытаюсь понять его.
– Зачем?
Карл немного помолчал, явно обдумывая ответ, словно собирался скорее отчитываться перед профессором, нежели что-то рассказывать полицейским.
– Его убийства были намеренными поступками. Спланированными и взвешенными. Он имел желание убить и исполнил свое желание. Мне хочется знать, где это желание возникло.
– Я могу вам сказать. В его больном мозгу.
Карл улыбнулся Ванье почти снисходительно.
– Для выпускной работы этого маловато. Кроме того, ваше рассуждение требует признать то, что некоторые желания могут быть «больными», а другие, более социально приемлемые, как, например, завести щенка, являются «здоровыми».
– Вы считаете, что убить четырех женщин – это здор'oво?
– Сам поступок совершенно обоснованно является в нашем обществе неприемлемым, но мне крайне трудно говорить о желании его совершить в таких терминах, как «здоровый» и «больной». Мы установили правила, как нам следует себя вести. Убийство другого человека мы, разумеется, не принимаем. Но неужели мы действительно не можем принять желание его совершить?
Ванья вздохнула про себя. Разве необходимо все анализировать? Надо ли все крутить и вертеть, понимать и объяснять? Для нее ответ был прост. Если человек хочет убить другого, он болен. Если он это совершил, значит, он болен еще серьезнее. Или озлоблен.
– Вы получили от него ответ? – поинтересовался Билли, отчасти потому, что был больше не в силах слушать философскую лекцию, если это можно было считать философией, а отчасти, поскольку видел, что Ванья начинает злиться.
– К сожалению, нет.
– Вы пишете на каком-нибудь из этих форумов?
Билли протянул ему распечатку веб-страниц, на которые Хинде заходил в последние три месяца. Карл взял лист и стал его внимательно читать.
– У меня готов хлеб.
Он пошел на кухню, выключил духовку и открыл ее. Затем взял две прихватки и вытащил из горячей духовки противень. Увидев лежащие в продолговатых формах две золотистые буханки, Ванья почувствовала, что голодна. Они ждали, пока Карл потыкал хлеб, чтобы убедиться, что тот готов, взял одну из буханок и перевернул ее на решетку около мойки. Проделывая ту же процедуру со второй буханкой, он кратко спросил Ванью:
– Из какого вы отдела?
– Из комиссии по расследованию убийств Государственного полицейского управления.
Карл ненадолго оторвал внимание от хлеба.
– Он сбежал?
– Нет.
– Но кто-то умер, и вы заинтересовались Хинде?
Ванья бросила беглый взгляд на Билли. Либо Карл Вальстрём очень хорошо соображает и необычайно быстро объединил полученную минимальную информацию. Либо он знал, что кто-то копирует убийства Хинде. Ни единым мускулом лица не выдав своих мыслей, Ванья продолжила:
– Где вы были вчера между десятью и тремя часами дня?
– Здесь. Я занимался.
Карл накрыл хлеб чистым полотенцем, закрыл духовку и вернулся в маленькую гостиную.
– Вы занимались в одиночестве?
– Да.
– И в течение всего дня вас никто не видел.
– Да.
В маленькой комнате воцарилась тишина. Ванье больше ничего не требовалось, она уже решила всерьез заняться проверкой Карла Вальстрёма. Она встала с дивана.
– Вы согласились бы добровольно сдать анализ ДНК?
Карл Вальстрём даже не ответил. Он запрокинул голову и широко открыл рот. Ванья нашла в сумке ватную палочку и быстро провела ею за щеками и по языку сидевшего перед ней мужчины.
– А что насчет того списка? – поинтересовался Билли, пока Ванья укладывала палочку в пластиковую трубочку и закрывала крышку.
Карл обернулся, взял список и протянул его Билли.
– Один. Вот этот, – указал он на одно название, возвращая список.
Билли посмотрел на название. Оно мало что давало. Собственно, ничего. Даже если Хинде знал, что Карл появляется на этом форуме, общаться с ним он все равно не мог. Но все-таки точка соприкосновения. Уже кое-что. А кое-что это больше, чем имевшийся у них до сих пор ноль.
По пути в прихожую Ванья обернулась.
– Ваши насекомые?
– А с ними что?
– Откуда появляется желание втыкать булавки в мелких насекомых?
Карл снова улыбнулся ей, словно стремясь продемонстрировать снисходительность к ее неведению. Будто она – маленькая девочка, которая плохо соображает. Пообщавшись с Вальстрёмом всего десять минут, Ванья уже успела возненавидеть эту улыбку. Она слишком напоминала ей надменную усмешку Себастиана Бергмана.
– Это не желание, а интерес. Я лепидоптеролог.