Училка и Чемпион
Шрифт:
Одна, вторая, третья рюмка. Музыка, хохот, блядство.
В вип-кабинке остаюсь только я, Родион, тёлка с длиннючими ресницами и губы-сосиски. И я предлагаю Родиону и ресницам прогуляться, а сам закидываю руки за голову и прикрываю глаза, откидываюсь на диван, чтобы сосиски могли заняться своим делом.
— Только молча, детка, окей? Я совсем не настроен на поболтать.
— Как скажешь, — улыбается и опускается на колени, прикусив губу, а я гадаю, не прыснет ли из той силикон или что там они закачивают,
— Ой, чуть не порезалась, — охает она. — Очки этой дурочки там и валяются.
— А-ну дай сюда, — забираю у неё их рук покорёженную тонкую чёрную оправу, и пока силиконовые губы приступают к делу, крепче сжимаю остатки от очков истерички в руке.
Блядь, смешно это или нет, но в голове всплывает образ… Прямо в моменте, когда силикон скользит по стволу.
Вот бы соединить этот образ и те ощущения, которые сейчас испытывает тело.
Да, девчонку надо обязательно найти.
Завтра отосплюсь и займусь этим.
5
Мирон
Утро после боя добрым не бывает.
И то ли дело в алкоголе, то ли в нервах, то ли в самом бое — уже не разобрать.
Встаю с кровати, а точнее, отскребаю себя от неё. Морда вся болит, ссадина над бровью тянет. Запах от меня пиздец какой — вчера после клуба сразу спать завалился, как домой пришёл.
Иду в душ, горячую даже не включаю, потому что надо в себя прийти. Даже как-то легче становится.
Стоя у зеркала, с удовлетворением отмечаю, что синяков почти и нет, хотя по корпусу пропустил я пару ударов. А вот на заднице… вот мать твою — отпечаток зубов той тёлки. Кому покажи — ржать будут.
Хотя, кому я там собрался зад свой демонстрировать? Только если массажистке или бляди какой. Но их чесать не должно, откуда у меня такая медаль на память.
Сам с себя ржать начинаю. Надо же кошка какая оказалась — сразу зубы в ход пустила. Ну хорошо хоть за задницу, а не…
Курьер привозит жратву минут через сорок. Жареные куриные крылышки и лапша — я такое себе только в первые дни после боя позволить могу, расслабон небольшой поймать, а потом снова тренировки-подготовка-тренировки-пиздливый менеджер.
Ну ладно, работа у него такая, я ему сам за это же и плачу.
Пока жру, на телефоне пиликает сообщение. Ржавый.
Пёс вонючий, вчера меня здорово с девчонкой подосрал. Надо шлюху нанять, чтобы и ему на жопе зубы оставила.
“Мирон, прости, но по бабе той смог только адрес пробить и то только номер дома. И что зовут Любовь Макеева”
“Родя, херовый ты сыщик. Давай что есть уже”
Пока доедаю последнее шестое крылышко, ржавый присылает адрес. Так, улица Ленина, дом семь. Это ж вроде совсем близко, за школой ещё минут пятнадцать ходу. Значит, почти соседи, считай.
Ладно. Надо с этим разобраться.
Но
Ну а что ещё делать. Надо, значит, надо. И чем дольше я буду ждать, тем больше буду желать ушатать Родиона. Так что пусть молится, пакля морковная.
На тумбочке в прихожей нахожу оправу от разбитых очков девчонки. Зачем-то кручу в руках, а потом засовываю в карман.
Алкотестер показывает нормальное значение, к моему собственному удивлению. Хера себе я хороший мальчик. Так что на Ленина еду на тачке.
Седьмой дом на Ленина — старая пятиэтажка, возле подъездов ебучий стрит-арт из машинных покрышек в виде лебедей, ваз, пальмы из пластиковых бутылок и прибитые к деревьям, как в фильмах ужасов, мягкие игрушки. И какой-та бабке, видимо, ёбнула в голову креативная идея прибить детские яркие резиновые сапожки к спинке одной из лавочек.
Пиздец, кунсткамера. В чьей башке это вообще выглядит красиво?
Паркуюсь между деревьями у первого подъезда. Отсюда видно все четыре, так что пропустить не должен. Только вопрос в том, сколько нужно будет ждать.
Ну да ладно. Втыкаю в уши наушники и врубаю музыку. Любимые “Холивуд Андэд” рвут перепонки жёстким музлом. Кайф. Люблю под них тренироваться.
Минут через сорок терпение истончается и мне уже не кажется такой пиздатой идеей караулить девчонку. А что если она вообще свалила из города? Выходные как-никак.
Но только представлю всю эту дурно пахнущую вонь в СМИ, то продолжаю сидеть и высматривать, барабаня пальцами по рулю, когда вдруг из третьего подъезда выруливает знакомая фигура.
Оно конечно невысоких баб с длинными тёмными волосами дофига, и как золушка туфлю, я примерять зубы каждой к своей отметине на заднице не собираюсь. Но эту я узнаю сразу.
Вздёрнутый нос, круглая задница (да, это тоже запомнилось), маленькие торчащие сиськи, ну и очки. Другие, понятное дело.
Засунув конверт в карман, выпрыгиваю из машины и иду навстречу. Ну давай, Любовь Макеева, быстренько порешаем и закроем вопрос.
— Привет, солнце, — торможу прямо перед девчонкой. — Есть разговор. Пройдёмся? Или можем поболтать в моей машине, например.
Эта Люба-Любовь останавливается как вкопанная и поднимает на меня ошалелые глаза. Смотрит, прищурившись, несколько секунд.
Не узнаёт, что ли? Или дома остались очки с меньшим плюсом, а нормальные вчера разбились?
Когда наконец до неё доходит, она отшатывается, набирает полные лёгкие воздуха и мне уже на мгновение сдаётся, что она вот-вот заверещит во всю глотку.
Блин, как бы её затащить в тачку, чтобы нормально поговорить?
Но не хватало, чтобы мне потом пришили к попытке изнасилования ещё и похищение.