Училка и миллионер
Шрифт:
– А в торговый центр мы уже не успеем, вот-вот, – улыбается тётя.
Плащ садится как влитой. Не знаю, в кройке ли дело или размер настолько подходит, но сидит он ещё лучше, чем тот, что я выбирала сама, примерив перед ним штук десять.
И плечи, и рукав – идеально. Длина чуть ниже середины голени, очень красиво подчёркивает
– Супер! – констатирует тётя Галя. – Вот это глаз у него намётан.
Подкатываю глаза, промолчав, но едва сдержав улыбку, и ухожу собираться дальше.
В аэропорт меня отвозит дядя Лёня. У Захара приём в клинике, и меня приезжает проводить только Вика. Желает хорошего перелёта и зовёт приезжать почаще. Мы тепло прощаемся, и я ухожу на регистрацию.
Терпеть не могу опаздывать, поэтому стараюсь везде оставлять небольшой запас времени. Я понимаю, что все мы разные, но меня чрезвычайно раздражают несущиеся с чемоданами и выпученными глазами люди. Я отхожу в сторону, пропуская именно такую даму, а потом спокойно иду к своему терминалу.
Регистрация, посадка, и вот я уже сижу в салоне у окошка. Кресло рядом со мной пустует. До вылета ещё тридцать минут, но я, сбросив эсэмэс родителям и тёте Гале, ставлю телефон в режим полёта и включаю наушники. Хоть летаю уже далеко не впервые, всё равно ещё сохраняется какой-то мандраж.
Посадка заканчивается, и все пассажиры занимаются своими делами в ожидании.
Вдруг рядом со мной я ощущаю какое-то движение.
Ну конечно.
– Здравствуй, Катерина. Представляешь, в бизнес-класс сегодня не было билетов.
Да ладно. Туда всегда есть билеты.
Невероятно. Я даже не буду ничего говорить про преследования, чтобы не напороться на ответную шуточку, как вчера на пляже.
– И вообще, – Макарский разваливается в соседней кресле, снова погружая меня в свой запах, – я боюсь летать. Подержишь за руку на взлёте?
– Нет,
По его лицу пробегает тень.
– А что же ночью делала?
– Не скажу, – делаю загадочное лицо и отворачиваюсь к окну, втайне наслаждаясь его замешательством.
Надо отдать должное, больше он меня не донимает. Достаёт планшет и что-то там делает, а я продолжаю слушать музыку. После взлёта стюардессы предлагают еду и напитки. Девушки очень милые и учтивые, но даже слепой заметит, что возле Макарского стюардесса задерживается чуть дольше, чем возле других пассажиров. И меня это почему-то раздражает.
Есть мне не хочется, и я прошу принести только воду. Константин просит о том же. Лететь совсем недолго, чуть более двух часов, но я всё равно решаю немного вздремнуть.
Прикрываю глаза и, оказывается, быстро проваливаюсь в дремоту. Наверное, ненадолго, потому что просыпаюсь от ощущения, что на меня смотрят.
Так и есть.
Пристальный взгляд Константина смущает, и я даже удивляюсь, что нет шуточек про потёкшую слюну или храп. Кажется, он шутить вообще не настроен.
– Что? – спрашиваю чуть охрипшим голосом.
– Что тебе снилось? – отвечает негромко вопросом на вопрос.
– Мм… ничего, кажется. Не помню, – подтягиваюсь в кресле. – Да и вообще, какая тебе разница.
– Интересно.
Вот зачем так смотреть на меня? Мне поёжиться хочется.
Чтобы прервать зрительный контакт и немного сбросить с себя странное ощущение от его взгляда, я встаю и иду в туалет. Хочется умыться, освежиться немного.
Приходится тесниться, чтобы выбраться в проход, неизбежно соприкоснувшись коленями с коленями Макарского, который, кажется, не собирается особо двигаться.
Конец ознакомительного фрагмента.