Учись видеть. Уроки творческих взлетов
Шрифт:
– Марина, скажите нам правду: вы – просветленная?
Да, что-то там пылает в самом центре помрачений! – я в это сильно верю, патриархи не могли меня обмануть. Гул полыхания порой доносится и до моих окраин. Так что – еще пару кальп, и… Может быть…
– Бытует мнение, что жизнь – это бои без правил, чреватые увечьями. А по-вашему?
Есть такой анекдот: правительство Германии получает соболезнование от одного африканского государства в связи с тем, что германского посла съело в джунглях племя каннибалов.
Так что жизнь – это абсолютная, упоительная гармония, если мы к ней чувствительны и внимательны. И если не забываешь, что пришел в этот мир как гость.
– Вы вообще умеете огорчаться? Печалиться?
У высоко почитаемого мною писателя Юрия Коваля в повести «Пять похищенных монахов» действует герой, который на протяжении повести буквально на все вопросы отвечает только одной репликой: «ЕЩЕ БЫ!»
– Однако все ваши книги – сплошные радости и озарения. Вы это специально делаете, чтобы порадовать и взбодрить читателя?
Когда я написала роман «Гений безответной любви», вложив туда все горести-печали своей жизни, и отдала его на прочтение в одно издательство, редактор ответил, что они не могут напечатать мою вещь, поскольку у них «нет для меня юмористической серии».
– Так давайте я лягу в основу! – воскликнула я.
– Ляжете, ляжете, – мне ответили.
Но больше не позвонили.
«Что истинно, то улыбается, – говорили древние. – И на этом все».
– В каких отношениях вы с вашими книгами? Они вам друзья, дети, дальние родственники, попутчики или случайные знакомые?
Они мне – песенки.
Помните, кто-то рассказывал Заратустре: мол, вот тут недавно громадному чудищу отрубили голову. Такое было!.. Мор, глад, наводнение, тучи саранчи…
– А вы уже сделали из этого уличную песенку? – спросил Заратустра.
– Мы вас узнали с истории про летающего крокодила. У всех крокодилов родились крокодилы, а у одного, чокнутого, появился птенец. И они потом оба навсегда улетели из этого болота. Кто не читал, тот наверняка видел мультфильм, который все принимали почему-то за французский…
Всех сбил с толку синхронный перевод в фильме: не сразу разберешься, что перевод не с французского, а с крокодильского. Это моя первая сказка. Несколько лет я проучилась в интернате. И вышла оттуда очень непохожей на обычных детей. Вылитый вот этот самый крокодил, у которого «всё не как у людей», все представления о мире перевернуты с ног на голову. Но я вам так скажу: этот аномальный крокодил стал и моим собственным нравственным ориентиром. Этакой Чайкой Джонатаном Ливингстоном. Он как-то храбро повел меня дальше по Небу и по Земле, всюду обнаруживая родственные души, которые, чуть что, подставят тебе свое крокодильское или уж какое у кого, но обязательно верное и надежное плечо.
– Если бы я не читала и даже не издавала вашу повесть «Не наступите на жука», где сюжет очень достоверно разворачивается в стенах интерната, я бы не поверила, что с вами
С интернатом получилось так.
Папе – дипломату, ученому, историку – предложили работать в Париже представителем Советского Союза в ЮНЕСКО. Туда ему обязательно нужно было ехать с мамой. И бабушка не захотела оставаться с двумя детьми – со мной и старшим братом Юриком. Вот меня родители чисто по-человечески попросили пожить в интернате – очень хорошем, «английском», грех жаловаться. И все равно это было серьезным испытанием: третий класс, домашний ребенок…
Меня спустили с небес на землю (до этого я семь лет прогуляла на крыше первой в Москве высотки в Большом Гнездниковском переулке!) и повели «в люди». Ничего, я с жизнерадостной улыбкой двинула в этот интернат, где один на один повстречалась с человечеством. А выросла – и благодарна за такой мощный опыт. Об этом я написала не только книжку «Не наступите на жука», но и взрослую повесть «Между нами только ночь». Думаю, дело в моей готовности, что мне навстречу повсюду выйдут нормальные люди, хотя бы более или менее…
– Какими качествами должны обладать произведения для детей, чтобы понравиться вам?
Яков Аким на самом первом нашем семинаре говорил: «Рассказывать ребятам можно обо всем, даже о самом грустном, лишь бы это не было скучно и уныло. Это должно быть как письмо человеку, которого вы любите и чье мнение дорого для вас. Надо “поймать” тот голос, которым вы разговариваете с собой, тогда веришь, что человек не врет». Тут присутствует особое вещество – как полезные фитонциды в лесу после дождя.
Детская литература не рождается за год или три, это трепетный процесс накопления. Он охватывает все времена и всю землю. Хороший детский писатель – сокровище человечества, таких людей накопилось не так много, мы должны их помнить, а то, что они сочинили, преподносить своим детям как дар небес.
Я люблю все такое, от чего можно подрасти, стать добрее, сильнее, радостнее. Что поможет тебе подняться, когда ты упал, простить, если разозлился, понять, что ты не один тут такой – пуп земли. Как жить в гармонии с этим огромным скрежещущим миром, оберегая деревья, зверей и людей. Как быть живым каждую минуту. О настоящих и важных вещах должна идти речь! Причем без пафоса, а по возможности с юмором, с улыбкой. К тому же не забывайте, что детский писатель обязан быть страшно интересным – ему на деликатность читателя рассчитывать не приходится!
– А какими – ни в коем случае не должны?
Что тут рассусоливать: не должно быть тупости, жестокости, фальши, всякой там идеологии… Понимаете, детский писатель – это человек, у которого есть доступ к роднику. Кстати, довольно редкий тип. Вот и все.
– Но как отличить неподготовленному читателю, хорошая это вещь или никудышная?
Хотя бы по интуиции! Берем навскидку два стихотворения:
Ешь горчицу, кетчуп, хрен —Будешь как Софи Лорен.