Учитель Гнус. Верноподданный. Новеллы
Шрифт:
— Отрицать нельзя, Далькони. Да и для вас самого это было наслаждение.
— Тут уж не до наслаждения, когда семь потов сойдет!
Начальник отдела оборвал его:
— Итак, вы останетесь у нас. Наш долг — не спускать с вас глаз.
Далькони огляделся по сторонам, ища дверь.
— Ради бога, лишение свободы?
— За кого вы нас принимаете? Вы будете здесь служить. Постоянно, с отличным, твердым окладом. Получите в отделе пропаганды сектор варьете. Ваше прежнее амплуа.
— Заботиться
Мучения артиста тронули даже начальника отдела.
— Никогда? Кто вам сказал? Случай всегда представится. У нас ведь есть дом умалишенных для наших рабочих и служащих. Да не один, а целых семь — и места в них берут с бою.
— Выступать перед сумасшедшими?..
— Как вам угодно, но людям в здравом уме ваших представлений не видать.
— Перед сумасшедшими! — Он надломился, словно уже сам стал одним из них. Но постепенно стал находить в этом утешение. — В конце концов, — бормотал артист, — сумасшедшие, пожалуй, поверят охотнее.
— Вот видите, — заключил начальник социального отдела. Но когда Далькони поднялся, доверительно попридержал его. — И еще одно, мой дорогой. Сугубо конфиденциально. На днях мы ожидаем одну даму. Деловой визит, если так можно выразиться. — Легкий смешок кавалера. — Мы намерены поручить это дело вам. Но вы должны сыграть в точности ту самую личность, что и в вашем иллюзионном номере.
— Я должен в его маске эту даму?.. — Далькони нисколько не удивился. — Но это будет стоить дороже, — не задумываясь заявил он.
— Дама недурна. Крупная, а это лестно. Я бы тоже не сплоховал. Но это обязательно должна быть маска вашего персонажа. Мы на вас полагаемся, считаем, что не подкачаете.
— И именно в том положении? — меланхолично спросил Далькони. Он продолжал настаивать, что это будет стоить дороже.
— Немыслимо, мне грозит крах! — восклицал начальник отдела. Но на сей раз сила была на стороне Далькони, и он знал, что добьется своего.
Наконец сошлись в цене. Далькони направился к выходу,
— Находясь с дамой, говорите тонким голосом! Свистите! — крикнул вдогонку ему начальник социального отдела,
В дверях Далькони столкнулся с маленьким человечком, но не уступил ему дорогу, а сунул руку в карман:
— Вот тебе, малыш!
Маленькому человечку пришлось глянуть на купюру с презрением, а на Далькони — с крайней строгостью, и только тогда он смог войти, сохраняя свое человеческое достоинство. Скрестив руки на груди, он шагнул навстречу начальнику отдела.
— Что это значит? — спросил он требовательным тоном. Поскольку противник притворился непонимающим, он протянул ручонку к двери: — Чем вы тут с ним занимаетесь?
Далькони, дабы остаться вне игры, бесшумно исчез.
— Не потрудитесь
Услышав такие слова, маленький человечек забыл о всякой сдержанности.
— Это вы-то — мой начальник? Обманчивая видимость — вот что вы такое! Я позабочусь о вашем отстранении. — Он прямо-таки трясся от распиравшей его жажды власти. Юноша рассмеялся, разинув пасть до отказа, — и весь ответ.
— Не смейтесь! — крикнул маленький человечек, топая ногами. — Держите ответ! Что у вас за дела с моим Далькони?
— Только что я привлек его к постоянной работе в наших целях. — Юноша сразу стал просто покладистым. — Вы только подумайте, он сможет демонстрировать свой иллюзионный номер в нашем доме умалишенных столько, сколько нам понадобится.
— Где? В… — У маленького человечка сперло дыхание, и, лишь снова обретя дар речи, он крикнул: — Вы не просто крадете у меня мою идею, вы ее и обесцениваете! Ни на что иное вы со своей акульей пастью не способны! Никогда в жизни вам не родить идеи, вы можете лишь украсть ее и обесценить.
Юноша по-прежнему оставался предупредительным.
— При всем моем почтении к вам лично, — что стоит идея, если она у того, у кого нет власти!
— У меня есть власть. — Маленький человечек сунул руку в вырез своего жилета.
— Ну, тогда все в порядке, — еще вежливее проговорил начальник отдела. — Охотно признаю, что никто не поднимается вверх так гладко, как лифт.
— Вы забыли про клопа, ползущего по стене, — ехидно возразил маленький человечек.
Теперь юноша уже просто угодничал, так он был сговорчив:
— Клоп водится в комнате. А лифтера ждет свежий воздух на улице. Только не терять мужества, герр доктор! — сказал он, жестом приглашая его сесть.
Маленький человечек насторожился.
— Вы явно зарвались, юноша, — сказал он все еще решительно. — Я — начальник отдела пропаганды. Вот мое свидетельство! — И он вытащил свой договор с верховным божеством.
Юноша прочел его, преисполненный уважения.
— Вы назначены преемником генерала. Тут ничего не скажешь и ничего не попишешь. Однако начальником отдела пропаганды это вас отнюдь еще не делает. Пока, наряду с социальным отделом, отдел пропаганды возглавляю я. В настоящее время у него нет начальника.
— У него есть я, — произнес маленький человечек с начинающимся сердцебиением.
— К сожалению, этого сказать нельзя, сколь ни рад был бы я поздравить пропаганду с таким шефом. — Голос его стал мелодичен от дружелюбия. — Вы — всего лифтер. Ибо генерал, преемником которого вы назначены, накануне подписания вашего договора был разжалован в лифтеры. Вот свидетельство.