Учитель Истории
Шрифт:
И появилась тогда у меня мысль, что именно под стенами монастыря решается сейчас исход противостояния. Чьего противостояния, понятно. Но вот с кем? Кто прячется за стенами? Загадка. Ой, а тут трещины куда больше, чем у берега. Широкие такие. Надо бы поосторожнее… И быстрее.
Вопреки рассказу встреченной мною компании, северная часть Младова оказалась совершенно пустынной и безлюдной. Ни намека на присутствие громобоев. Нет, следы их деятельности имелись в количестве не меньшем, если не большем, чем за рекой: битые стекла, раскуроченные машины, локальные пожары, которые кто-то даже пытался
Лишь позже я узнал, что имеющиеся в наличии бойцы были стянуты к монастырю для последнего, решительного штурма. Почти все силы. Сейчас же некоторое время я мог беспрепятственно перемещаться по улицам Младова, не опасаясь громобоев. Недолгое время, но и на том спасибо.
Ко мне подлетел какой-то дед в дырявом ватнике, схватил за руку:
— Идем, сынок!
— Куда?
— Дык тушить! Дом горит!
— Там остался кто?
— Не, — он отрицательно помотал седой головой. — Всех вывели уже, они тоже тушат. Снегом забрасывают. Тушить надо.
Пришлось вежливо, но категорично высвобождаться от его захвата. Пожар — дело, конечно, важное, но моё важнее. Еще некоторое время он окликал меня разными ласковыми словами, а потом вдруг разразился потоком нецензурной ругани.
Встречались и другие люди, некоторые также просили помощи, но я вынужден был отказать и им.
Первым пунктом на моем пути лежал дом Татьяны. С тяжелым сердцем миновал я пустой дверной проем подъезда, поднялся на третий этаж и вошел в однокомнатную квартиру под номером 109. Без труда вошел: дверь нараспашку, замок выворочен. Внутри полный разгром, словно смерч прошелся. Луч фонаря пробежался по стенам, выхватил из темноты разломанные вещи, разбросанную одежду, темные пятна. Тут тоже кровь. Весь пол в крови. Только не розовой, как на снегу. Густой. Черной.
— Кто тут?
Слабый голос из-за двери в ванную комнату заставил меня испуганно схватиться за пистолет. Но когда я распахнул дверь, то нашел внутри только изувеченного молодого мужчину. Видимо, его долго избивали, после чего, глумясь, запихнули в ванну истекать кровью. Обстановка внутри походила на декорации криминального триллера. Я потянулся к горлу, безуспешно пытаясь сдержать подкатившую тошноту.
— Кто тут? — плачущим голосом повторил мужчина. — Помогите мне…
— Сейчас… — я вытерся висевшем на калорифере полотенцем и постарался взять себя в руки. — Попробую вытащить тебя. Ты Константин?
— Да… — чуть слышно ответил он. — Откуда ты знаешь?
— Знаком с Татьяной, — я наклонился и постарался обхватить его за плечи. — Сможешь встать?
— Попробую… Ой, нет! Кажется, у меня рука сломана. И ребра… Где Таня?
— Не знаю. Здесь ее нет. Кто это сделал?
— Они вломились к нам. В масках, с белыми крестами. С битами. Я не хотел отдавать ее, но их было много… Они повалили меня…
Каждое слово давалось Косте
— Черт… Ты слишком тяжелый. И к тебе прикасаться страшно. Очень больно?
— Больно… — эхом отозвался он. — Не надо больше…
Я распрямился, с силой выдохнул ртом. Носом лучше не дышать, не то снова станет дурно. Этот Костя — здоровенный детина, в одиночку мне его не поднять. По крайней мере так, чтобы не искалечить еще сильнее. Нужно звать на помощь.
— Сраные сектанты, — он тихонько заплакал. — Я еще доберусь до них. Доберусь… Переломаю им все руки… Все переломаю. Паскуды…
— Не кипятись, — я приложил руку к разнывшейся пояснице, в том месте, куда пару часов назад получил камнем. — Судя по тому, что ты пыхтишь, как Дарт Вейдер, у тебя что-то с легкими. Тебе нужно беречь силы. Лежи тихо, я попробую найти кого-нибудь.
Но поиски подмоги закончились полным провалом. Все соседние квартиры были либо пусты, либо наглухо заперты. Никто не откликнулся на мои призывы, никто не открыл. Обойдя весь подъезд, и без толку потратив двадцать минут драгоценнейшего времени, я вынужден был вернуться и своими силами вызволять Костю из ванной. Он помогал мне по мере сил. Кое-как дотащив парня до комнаты, я уложил его на диван, предварительно стряхнув с последнего осколки разбитой плазмы. После чего нашел аптечку и перебинтовал открытые раны.
— Я пришлю помощь, как только смогу.
— Куда ты? — спросил он, закашлявшись.
На разбитых губах красноватыми пузырями проступила кровь. Черт, плохо дело.
— Вестимо куда, — ответил я, стараясь не смотреть на его лицо. — Невесту твою искать. Похоже, я очень-очень сильно облажался… Надеюсь, еще не поздно все исправить.
— Ты знаешь, где она?
Несмотря на всю отчаянность своего положения, Костя ни словом, ни жестом не попытался удержать меня, когда узнал, почему я покидаю его.
— Подозреваю, что она в школе, — ответил я, попутно рассматривая разгромленную обстановку однушки. — Либо там, либо… Больше негде, короче. У вас есть фонарик? И бинтов упаковку я возьму. Ты не против?
— В кладовке был фонарь. Бери все, что хочешь, только найди ее. Пожалуйста.
Я пожал плечами.
— Только ради этого я и вылез из подвала.
Тем временем на улице начиналось нечто весьма и весьма интересное.
Глава XXXIX: Прорыв
Четырехчасовая гегемония громобоев подходила к концу. Воспользовавшись фактором неожиданности, они сполна насладились полученной монополией на насилие. Они могли убивать, грабить и жечь. Могли бесчинствовать, вершить свой суд и устанавливать свой закон. Их было много, они были готовы к бою — крошечный городишко лежал перед ними, как лебедь на блюде. Приходи и бери. Они взяли и в полной мере вкусили плоды легкой, практически бескровной победы. Но как ослепителен миг триумфа, как сладок он и прекрасен — так и краток безмерно. Что и предстояло очень скоро осознать недавним победителям на своей же собственной шкуре. Их время истекло.