Учитель из Меджибожа
Шрифт:
Тот раскатисто рассмеялся:
— Что вы, дядя Самсон, разве меня не узнаете? А я вас отлично помню… На ваших булочках, на вашем хлебе я тут вырос… Часто вспоминал…
— Погоди, погоди… — Старик взял за рукав приехавшего, заглядывая внимательнее ему в лицо. — Дурная моя голова!.. Так вы же наш, местный! Чтоб я так видел свою жену, как я знаю вас! Вы часом не сын Френкиса, который когда-то работал на цукроварне и умер от чахотки?.. Вы же этот, как его, внук, наследник Гершелэ из Острополья, чтоб я так жил! Алик? Илья!..
Лицо старого пекаря
— Разбойник мой! Какое счастье, что я вижу тебя живым, здоровым! — вытирая узловатой рукой набежавшие слезы, продолжал старик. — Ты, как я вижу, вернулся с войны? Какая умница, что приехал к нам, в Меджибож! И какое счастье, что ты мог отомстить фашистской своре! Знал бы я, что таким вырастешь, я бы тебе тогда дарил гораздо больше булочек и бубличков! Какое счастье, что я тебя вижу… Мало наших вернулось с войны!.. Ушло так много чудесных ребят, а приходят одиночки… И мои ребята не пришли. Кто знает, где сложили они свои головы!..
Илья смотрел на старика, но слушал его рассеянно. То, что перед глазами лежала его родная земля, переполняло сердце волнующим трепетом, радостью и горечью. Он ждал: может, старик что-нибудь скажет ему о матери, сестрах. Но, как на грех, тот говорил о чем хотите, только не о том, что волновало его больше всего.
И это мучило Илью.
На привокзальной площади столпились люди в ожидании трофейного скрипучего автобуса, который ходит, как ему заблагорассудится, к тому же, чаще стоит, ремонтируется. И Самсон, умудренный житейским опытом, сказал гостю, что пешком они доберутся скорее, чем этаким малонадежным видом транспорта.
Спешить особенно было некуда, и оба направились домой пешком. Думали: если их догонит автобус — подсядут.
Старый пекарь не принадлежал к той категории людей, которые любят рассказывать грустные вещи и растравлять собеседнику раны. Он не хотел, чтобы гость из его уст узнал страшную трагедию его матери и сестер… Это для Ильи было слишком тяжело. И он решил привести его к себе в дом, чтобы тот немного отдохнул с дороги. А уж на следующий день он проводит его в соседнее село Ставницу, что по ту сторону Бужка, неподалеку от старой крепости. Там живут Иван Заренко и его жена, которые длительное время прятали у себя в подвале и в лесу мать и сестер Алика. Они ему расскажут все подробно.
Старый пекарь привел земляка домой, уступил ему свой угол, предложил отдохнуть, умыться с дороги. Поставил на стол свежих булочек собственной выпечки, чтобы тот вспомнил свои детские годы. Но Илья наотрез отказался от всего этого, поблагодарил за гостеприимство. Отдыхать и есть он пока не хочет, первым долгом пройдется в село, к Заренко, а уж после вернется сюда.
И никакая сила не смогла его удержать.
Он отправился к крепости, повернул к мосту через Бужок, шел быстро, словно какая-то невидимая сила гнала его.
Что, Самсон Мудрый проводит его
И не только ребятишки дружили, но также их родители, частенько помогали друг другу.
К дому пасечника Илья не шел, а бежал. Нетерпение гнало его туда. И вот отгремели быстрые шаги на деревянном мосту, Илья свернул к узенькой гористой дорожке, ведущей к обрыву, под самым лесом. Он увидел знакомую хату и густой садик.
Сердце неистово заколотилось. Его ожидает встреча с людьми, которые видели все своими глазами, прятали, спасали… И не спасли…
Должно быть, это будет для него самая тяжелая встреча. Надо собраться с силами, взять себя в руки, набраться мужества.
С трепещущим сердцем подошел он к знакомому низенькому плетню. Двор был пуст. Никаких признаков жизни — ни коровы, ни коз, ни кур, которыми когда-то изобиловал этот уголок. Широкая дубовая дверь хаты была наглухо закрыта. На окнах не красовались, как обычно, горшки с вазонами, цветами…
Что это? Где же хозяева? Почему здесь так запущено, так пусто? Осторожно постучался в окно, но ответа не последовало. Попробовал открыть дверь — она была заперта на засов.
Илья посмотрел на огненный закат, ладонью загородив от заходящего солнца глаза. Вечерело. У кого бы спросить, куда девались Заренки и живет ли кто-нибудь здесь вообще?
И все же, если хорошенько присмотреться, тут видны кое-какие признаки жизни. Люди ушли на работу? Стало быть, скоро вернутся.
Илья отошел в сторонку и прилег на траву.
Ему не пришлось долго ждать. Издали послышались тяжелые шаги, донесся глухой кашель. Илья вскочил с места, подошел к калитке, посмотрел на извилистую дорогу, терявшуюся в густых зарослях кустарника.
Иван Заренко от неожиданности и изумления остановился, всматриваясь в незнакомого военного. Долго глядел на него, стараясь угадать, кто это. Сперва ему почудилось, что вернулся с фронта кто-то из его троих ребят. Но сразу понял, что ему лишь почудилось…
Старуха испугалась, увидев во дворе человека в военном. Тоже решила, что это кто-то из ее хлопцев, но, взглянув на притихшего мужа, смолкла.
Все же подошла ближе, уставилась на неизвестного. И вдруг вскрикнула не своим голосом, бросилась к нему:
— Алик! Алик! Вернулся! Слава богу!
Она обняла гостя, целуя его и громко плача.
— А ты, старый, стоишь… Не узнал? Это же сын Френкиса!
Иван Заренко совсем смутился. Ну, конечно, Алик! Тот самый…
Он подошел к нему, поздоровался, трижды расцеловались. И проговорил простуженным голосом:
— Ну, Алик, богатым будешь! Если б не моя старуха, так и не признал бы!