Учитель пения
Шрифт:
– Пусть коллектив решает! – медленно сказал Соломатин.
– Какой еще коллектив? – переспросила завуч. – И что он должен решать? – А Андрюша, который несколько лет занимался у Соломатина, сразу понял и помрачнел.
– Коллектив – это мы! – Шура шагнул вперед и повернулся к Феде. – Рыжий, говори!
– Но почему я? – начал было сопротивляться рыжий Федя.
– Говори! А не то мы тебе так набьем! – пригрозил Шура.
– Что за слова! – возмутилась завуч. – Почему вы молчите, Ефрем
Но тот не проронил ни слова.
– Конечно, – мечтательно сказал Федя, – очень хочется в Москву, но совесть у нас есть? – Он повернулся к товарищам.
– Есть! – хором ответил хор.
– Вот именно! – грустно продолжал Федя. Теперь он обращался к Андрюше: – Для тебя это так, развлечение! А я, например, всю жизнь буду в хоре петь!
– А у меня ни слуха, ни голоса, я только ноты перелистываю! – с чувством сказал толстый Кира. – Но я тоже против Андрея, который задается!
– Но я же не виноват! – воскликнул Андрюша.
– Ты не виноват, что такой родился! – воскликнул Шура. – Раньше мы сами за тобой бегали, это была наша ошибка. Забирайте, Наталья Степановна, вашего, как это… вспомнил… вундеркинда…
– Ефрем Николаевич, – завуч окончательно растерялась, – вмешайтесь наконец, вы же педагог!
– Вот поэтому я и не вмешиваюсь! – ответил Соломатин.
– Я хотел, чтобы по-хорошему, – всхлипнул Андрей.
– Я тебе верю, – кивнул Соломатин, – но Федя уже сказал!
– Ладно, ребята, пока! – Андрюша обиженно направился к выходу.
– Когда у нас будет концерт, – издевательски крикнул Кира, – ты приходи, мы пропуск дадим!
– Я этого так не оставлю! – пообещала завуч. – Какие-то мелочные счеты, какое-то дешевое упрямство вам, Ефрем Николаевич, дороже чести школы!
И тоже ушла, еще сильнее пылая щеками.
– Ну что, ребята? – спросил Соломатин. – Жалеете, что не едем в Москву?
– Жалеем! – ответил хор.
– Я тоже жалею. Но самолюбие у нас есть?
– Есть! – снова хором сказал хор.
– Правильно! – подтвердил учитель. – И мы еще сделаем нашу школу школой с певческим уклоном.
После уроков Ефрем Николаевич вернулся на старую квартиру, собственным ключом отпер дверь, новый замок еще не успели врезать. Первым встретил Соломатина дежурный Костик.
– Тинг еще не вернулся!
– Иди скорее домой! – отпустил дежурного Соломатин.
– Притащился, жилец непрошеный! – услышала голос Соломатина старуха, мать Анны Павловны. – Картошку я тебе наказывала?
– Принес! – сказал Соломатин.
– А свеклу?
– Тоже принес!
– Снеси на кухню! – распорядилась старуха. – И ступай балкон красить!
– В шахматы сыграем? – С партией шахмат в руках возникла дочь Анны Павловны.
–
Соломатин ничего не возразил, вышел на балкон и взялся за кисть. В дверь позвонили.
Соломатин обернулся.
– Крась, не останавливайся! – прикрикнула старуха. – Вона дел сколько.
И отперла дверь.
Это пришла Тамара.
– Извините, – сказала Тамара, – мой папа у вас?
– На балконе! Ноги оботри!
Из-за спины Тамары выглядывал симпатичный толстяк.
– А ты постой тут! – не пустила его старуха.
Тамара прошла на балкон.
– Папа! – сказала она. – Я вижу, Тинг не возвращался?
– Нет… – ответил Соломатин, крася перильца.
– Меня на курсы приглашают. Художник по озеленению. Озеленение города. Это творческий процесс.
– А как же твои любимые пещеры?
– В пещерах темно, сыро и летучие мыши. Художник с курсов, он на лестнице ждет.
Отец пошел к выходу. Отворил дверь.
– Я ее отец!
– Здравствуйте! – заулыбался толстяк.
– До свидания! – мягко уточнил Соломатин. – И уходите мирным путем. Не заставляйте меня применять насилие! – И хлопнул дверью перед носом растерявшегося парня.
– Папа, – сказала Тамара, – я тебе завидую, у тебя призвание.
И тотчас раздался звонок.
– Сейчас я ему покажу! – возмутился Соломатин.
Сам открыл дверь. На пороге стояли… хористы. Чуть ли не все.
– Ефрем Николаевич, – пожаловался Федя, – мы тут без вас разучивали, как вы велели, но завуч пришла и выгнала.
– Можете не продолжать! – сказал Ефрем Николаевич. – Входите!
Хор ввалился в квартиру.
– Это еще что значит? – перепугалась старуха.
– Они тут в маленькой комнатке немножко попоют. Балкон я кончил. Полка где?
Хор проследовал в комнатку и грянул песню.
– Вот это жизнь настала! – Старуха готова была разреветься. – Полка вон стоит…
– Тамара, подержишь! – приказал Соломатин. – Поможешь! – Он понес полку на кухню и принялся ее вешать.
Опять раздался звонок в дверь. На этот раз старуха впустила Диму.
– Мой отец здесь? Извините…
– На кухне! – подавленно ответила старуха.
– Идем! – Дима вел за руку какую-то девушку. – Папа! – сказал Дима, входя в кухню. – Я вижу, Тинг не возвращался… Папа! Раньше я не мог жениться – нам жить было негде, а теперь, когда мы получили квартиру… Познакомься, папа, это Наташа…