Учитель. Назад в СССР 3
Шрифт:
Я удивлено приподнял брови, и завуч торопливо перефразировала свои слова.
— Похвала товарища Григорян означает только одно: будьте внимательны к мелочам, учитывайте политику партии и не подведите коллектив школы! Станьте достойным высокой оценки товарища Григорян. Вы — комсомолец! Ведите себя по-комсомольски.
— Обещаю постараться, Зоя Аркадьевна, — не удержался я от ответной реплики. — Я пойду? А то дел много.
— Ступайте, — царственным жестом отпустила меня товарищ Шпынько с нервной гримасой. Я с нескрываемым
— Егор Александрович, приветствую, — раздался знакомый голос.
«Да что ты будешь делать! Это закончится сегодня или нет?» — выругался про себя, натянул на лицо улыбку и обернулся.
— Здравствуйте, Валентина Ивановна, — вежливо поздоровался с учительницей физики и школьным парторгом. — Вы что-то хотели?
— Торопитесь? — парторг приподняла бровь.
— Есть немного, — признался я.
«Тоже лекция о недопустимом поведении читать будет, или что-то другое?» — прикидывал я.
— Позвольте полюбопытствовать куда? — принялась допытываться Дедешко.
— А вот не позволю, Валентина Ивановна, при всем к вам уважении, но есть вещи, к которым школа и коллектив не имеют никакого отношения, потому говорить о них не намерен.
— Ох, лукавите, Егор Александрович, — шутливо погрозила пальцем Валентина Ивановна. — Знаю я вашу страшную тайну.
«Черт! Откуда?» — вспыхнуло в голове, усилием воли выражение лица я-таки умудрился сохранить невозмутимым.
— Ничего-то от вас не скроешь, — вежливо улыбнулся в ответ. — Каюсь, виноват, исправлюсь. Но это не точно, — пошутил я.
— Вам уже есть в чем каяться? — уточнила парторг.
— А вы разве не о моем уроке в пятом классе? Я только что от завуча, все осознал, обещал исправиться.
— Ах, вы об этом? — тонко улыбнулась Дедешко. — Выжили?
— Выжил, — кивнул я. — Валентина Ивановна, очень тороплюсь, честное комсомольское. Если у вас что-то важное, озвучьте, пожалуйста, и я пойду.
Вот не люблю я эти словесные игры, хитросплетения намеков и прочей ерунды. Знаешь что-то конкретное — говори. Не знаешь, оставь свои намеки при себе. Сейчас парторг потеряла в моих глазах несколько очков уважения. Никогда бы не подумал, что товарищ Дедешко сильна в словоблудии и прочих подковерных играх. Хотя, о чем это я? Она же парторг, ей сама партия велела стать иезуитом.
— Помощь нужна? — по-деловому заговорила Валентина Ивановна, пытливо вглядываясь в мое лицо.
— Никак нет, — отчеканил я.
— Уверены, Егор Александрович? — допытывалась Дедешко.
— Абсолютно, — заверил я парторга. — Если понадобится, я знаю к кому обратиться.
— Ну, хорошо, нет так нет, — покачала головой товарищ парторг. — До свидания, Егор Александрович.
— До свидания, Валентина Ивановна, — машинально ответил я.
«И что это было?» — глядя вслед учительнице физики, гадал я. Секунду понаблюдал за тем, как
Так, собрать вещи, закрыть окна и дверь, и можно отправляться на поиски Свирюгина. Надеюсь, за это время никто из ребят не сбегал к шалашу, не доложил обстановку, не спугнул парня. Особенно Лена. Девушки в принципе склонны к преувеличениям. А при наличии влюблённости и вовсе горазды впадать в панику.
Надежда, что называется, умирает последней, причем всегда, при любых обстоятельствах. Поэтому я почти не удивился, когда на пороге школы встретил Дашу Светлову. Девушка явно поджидала именно меня.
— Егор Александрович, мне нужно с вами поговорить, — с места в карьер начала Дарья.
— Слушаю, внимательно, Даша. Только давай отойдем с крыльца, чтобы никому не мешать.
— Да, конечно, — кивнула десятиклассница и решительно двинулась по ступенькам вниз, затем резко свернула к скамейке, которая находилась под двумя березами.
— Что случилось, Даша? — благожелательно поинтересовался я.
— Ничего, — подала плечами девушка. — Я о Володе хотела поговорить.
— Слушаю тебя, — я выжидательно посмотрел на Светлову.
— Понимаете… Володьке нужна встряска! Ну, я не знаю! Чтобы он, наконец, пришел в себя, перестал быть мямлей! На дворе двадцатый век! Комсомольцы реки вспять поворачивают, мир меняют, а он слушается какого-то…
— Председателя? — подсказал я.
— Ну, пусть будет председателя, — возмущенно фыркнула девушка. — Хотя Семен Семенович больше на барина похож, а ведь он коммунист! — выпалили Светлова. — Только ведет себя как… как… плохо себя ведет, нехорошо! Не по-коммунистически!
— Отчего ты так думаешь? — заинтересованно уточнил у десятиклассницы.
— Потому что барин и есть! Крепостной хозяин… Ой… хозяин крепостных! А вокруг все его холопы, которыми он помыкает! И Вовка его холоп! Он за него все порешал, и теперь жизни не дает! — зло выдохнула Дарья.
— Предположим, — осторожно начал я. — А ты не думаешь, что председатель хочет помочь Володе? В конце концов, это право Володи самому решать, какой будет его жизнь, не так ли?
Даша немного озадачено на меня посмотрела, нахмурилась и выпалила:
— Я думала, вы другой… а вы…
Девушка дёрнулась словно собралась уходить.
— Постой, я хочу услышать ответ на свой вопрос, — остановил борца за чужие интересы.
— На какой? — упрямо поджала губы Светлова.
— Имеет ли право Володя Свирюгин самостоятельно решать, что ему делать со своей жизнью? — повторил я.
— Да что он там решает! — моментально вспыхнула Дарья. — За него все решили давным-давно отец с председателем! Средневековье какое-то, честное слово! И Ленка еще… вместо того, чтобы помочь, только плачет! А ведь женщина — она как факел! Понимаете?