Учителя Гурджиева
Шрифт:
Болезнь вынудила меня пробыть в Иерусалиме десять дней, хотя я хотел быть на пути в Алеппо. Недуг был обычным, которым страдают путешественники, не привычные к пище Среднего Востока, а поскольку я собирался путешествовать сушей, мне нужно было быть совершенно здоровым.
Моя вынужденная остановка дала мне возможность много читать. Я выбирал главным образом персидских авторов, которые мог читать в подлиннике, или где были хорошие переводы на английский. Я хотел понять, почему суфиев обвиняли в неоплатонизме, гностицизме и шаманизме. Признаюсь, я работал с большими неудобствами, потому что я мало был знаком с великими учителями суфиев,
Эти вопросы беспокоили меня, ибо я ощущал себя рискованно близким к тому, чтобы внести в данную ситуацию интеллектуальные или академические аргументы.
Источник материала, который я нашел с помощью дружески настроенногог ко мне книготорговца, включая Аль Газзали, Джалалуддина Руми и Фаридуддина Аттара -- химика.
Газзали, как считается всюду в мусульманском мире, возродил веру, и именно этот титул он и носит. Обнаружив в уме сомнения, он странствовал десять лет, пока их не разрешил. Полагаю, что его книги повлияли как на мышление св.Францизска, так и Фомы Аквинского. И в то же время -- он один из столпов мусульманской мистической философии. Его "Признания беспокойного верующего7, переведенные Баттом, в высшей степени волнующи. "Прежде всего я ищу, что же представляют из себя вещи в реальности, поэтому я без сомнения должен попытаться выяснить, что же такое знание в реальности7.
Его исследование было направлено к холодному анализу без излишнего академического многословия или интеллектуальных химер. Он искал, он отбирал и, самое главное, он переживал.
Цитирую его: "Откуда приходит, -- говорит сомневающийся внутренний голос, -- уверенность в восприятии себя? Наиболее могущественным чувством является зрение. Однако, когда оно направлено на тень циферблата солнечных часов, зрение видит ее неподвижной и полагает, что нет никакого движения. Затем, путем опыта и более глубокого наблюдения, через час, оно знает, что тень на самом деле движется, и более того, она не движется порывами, но постепенно и равномерно, бесконечно малыми отрезками таким образом, что она никогда не находится в состоянии покоя. И еще, зрение смотрит на солнце и видит, что оно размером с шиллинг, однако геометрический расчет показывает, что оно по размеру больше, чем Земля7.
Чтение Газзали вдохновляло меня, ибо его упорная борьба со своими сомнениями и интеллектом была описана так же ясно, как и основание каждого его решения. Я мог следовать за его рассуждениями и безупречной логикой и радовался его открытиям. Я мог бы легко принять эти открытия без доказательств, но добробные объяснения освежали мое сознание и давали возможность составить более простой курс через трясину собственных моих незрелых мыслей, эмоций и полуоформленных мнений, основанных на обусловленном мышлении.
Руми, мистик ХШ столетия, написал колоссальную метафизическую работу "Мэснави7 -- поэму в трех томах, оценить которую полностью могут только очень развитые души. Я не мог даже и подойти к постижению изумительной аллегории и глубокой вибрирующей истины. Я мог только поверхностно читать ее и старался давать реальности просачиваться внутрь меня. Цитирую рассказ о греках и китайцах, показывающий разницу между теологическим и мистическим мышлением.
"Если вы желаете услышать притчу
– - Мы, как художники, лучше вас, -- заявили китайцы.
– - У нас перед вами преимущество, -- возразили греки.
– - Я хочу подвергнуть вас испытанию, -- сказал Султан.
– Тогда мы увидим, кто из вас подтвердит свои притязания.
– - Отведите нам отдельную комнату, как и грекам, -- сказали китайцы.
Две комнаты были расположены одна против другой, дверь в дверь. Китайцы поселились в одной, греки -- в другой. Китайцы потребовали у Султана сотни красок, поэтому монарх раскрыл свою сокровищницу, и каждое утро китайцы получали свою порцию красок.
– - Никакие оттенки или цвета не подходят для нашей работы, -- сказали греки.
– - Все, что нам нужно, -- это избавиться от ржавчины.
– - И они принялись за полировку.
Существует путь от многоцветности до бесцветности, цвет подобен облакам, бесцветность -- это луна. Какое бы излучение или сияние вы не увидели в облаках, будьте уверены, что оно идет от звезд, луны и солнца.
Когда китайцы закончили свою работу, они начали от радости бить в барабаны. Вошел царь и увидел там картины. Восхищение украло его рассудок. Затем он прошел к грекам, которые сдвинули занавес-перегородку так, что отражение китайских шедевров упало на стены, которые они очистили от грязи. Все, что царь видел в китайской комнате, здесь казалось еще более красивым, так что глаза его вылезли из орбит.
Греки, отец мой, -- это Суфии. Без помощи книг, учения и повторения они полностью очистили сердца свои от алчности и скупости, корыстолюбия и злобы. Чистота зеркала несомненно есть сердце, которое получает бесчисленные образы. Отражение каждого образа, ограниченное или нет, вечно светит из одного только сердца и вечно каждый новый образ, находящийся в сердце, оказывается внутри него свободным от всякого несовершенства. Те, кто очистили свои сердца, избавились от запаха и цвета, всегда видят красоту7.
Глубина мистицизма Руми дает потрясающий по силе потртер "пробужденного человека7 -- выше религии, выше ереси, выше атеизма, выше сомнения, выше уверенности. Руми объясняет: есть три стадии! Сначала человек поклоняется людям, камням, деньгам или стихиям. На второй стадии он поклоняется Богу. А на третьей он уже не говорит "я поклоняюсь7 или "я не поклоняюсь7.
Руми предостерегает человека и советует ему искать знания себя самого и применить к этому неочищенному "я7 веру или систему, которая приводит его к исполнению его предназначению. Одним из постоянных формовщиков человеческогог сознания является любовь. Цитирую: "Человечество имеет незаконченность, желание, и оно стремится осуществить его всякими предприятиями и устремлениями, но только в Любви может оно найти осуществление. Однако оно не должно пользоваться ею безрассудно, ибо огонь, который согревает, может также сжечь7.
Основной принцип суфийского пути состоит в том, что обычный человек не может сам распознать и восмпользоваться формирующими влияниями, в которых он нуждается. Он должен, волей-неволей, следовать за учителем, который знает, где эти влияния могут быть найдены, в какой мере они должны быть использованы.
Руми постоянно предостерегает против привязанности к внешнему: "Любите меньше кувшин, а больше воду7. Он подчеркивает экспериментальные аспекты развития и необходимость постоянной работы.