«Учиться, влюбиться… убиться?»
Шрифт:
— А сама-то! — возмутился парень. И я поняла, что последнюю фразу опять выдала вслух. Бывает…
— И я. А ты…
— Ученик мага первого курса факультета самоубийц Лютик. Дай пять, коллега…
— То же, там же. Ёлка. Ты тоже из России?
Мы крепко пожали друг другу руки.
— Из нее, родимой. Я тебя видел вчера.
— Наверное, это было уже после шестого тоста.
— Это было аккурат, когда ты подначивала какого-то парня с нашего факультета превратить всех тараканов в столовке в семечки.
Я этого в упор не помнила.
— И
— Да. Но семечки оказались тыквенные и на лапках.
Я хрюкнула.
— И что?
— Вы их начали ловить. А потом кто-то предложил их поджарить — и ловить уже жареные. И начал кидаться молниями.
Мне стало плохо. Молнии в деревянном помещении?
— Да ты не волнуйся. Никто не пострадал. Кроме тараканов и шеф-повара. Последний — морально. Хотя… вопил он так, словно эти тараканы были его родными детьми. Так что охоту вы прекратили. Дыры в полу вышли впечатляющие, но какой-то присутствующий друид предложил разобраться с проблемой.
— Разобрался?
Чем дальше, тем больше наш диалог напоминал незабвенную: «Все хорошо, прекрасная маркиза, все хорошо, все хорошо…»
— А то! Теперь в нашей столовой шикарный пол, заросший вечнозеленой травкой. И даже с цветочками. Только вот не знаю, какие они будут…
— То есть?!
— Он вырастил росянки для охоты на тараканов. Так что лежать рядом с цветочком я бы никому не рекомендовал. Не съест, так поднадкусывает. А учитывая, что убрать эту пакость еще никому не удалось, столовую теперь спешно переименовывают в «Травяной дворик».
Я хрюкнула еще раз. Что ж… В отличие от маркизы, мы не так страшно отделались.
— А ты не знаешь где тут прачечная?
— Знаю. Где горячие источники. Туда все ходят искупаться и постирать. Проводить?
— А ты свободен?
— Я сам туда собирался.
Улыбка у парня была широкая и обаятельная.
Всю дорогу до источников мы болтали ни о чем. Почему? Лютик предупредил, что его жизнь в том мире — тема запретная. И просил ее не трогать. Поэтому я расспрашивала про Универ. А когда поняла, что приятель тоже знает не слишком много, начала болтать ни о чем. Поделилась парочкой анекдотов, тройкой смешных историй… мне захотелось с ним подружиться.
То есть… он не понравился мне как мужчина, нет. Но иметь хотя бы пару друзей…
Я всегда об этом мечтала.
У источника Лютик подмигнул мне.
— Мальчики — налево, девочки направо.
Я хлопнула ресницами. Обычно бывает наоборот.
— Это еще почему?
Буквы «М» и «Ж» подтверждали его правоту.
— А мне вчера объяснили. Мол, женщина всегда права, а мужчина обязан хоть иногда ходить налево.
Я захохотала.
— А потом ты чем собираешься заняться?
— Пойду в библиотеку.
— Здесь есть библиотека?! — взвизгнула я.
Книголюб я на генетическом уровне. За прошлые пять поколений у нас все собирали книги. И умудрились сохранить их в войнах и революциях. Подозреваю, что из огня мы потащим тоже — книги. А брюлики?
— Есть.
— Люу-утик… — заныла я, делая плаксивое лицо, — а можно я упаду тебе на хвост?
— Нельзя. У меня нет хвоста. Но если ты будешь цепляться за подол моего плаща, стонать и рыдать не меньше часа…
Я взглядом поискала что-то вроде бейсбольной биты — единственное приличное изобретение американцев, на мой взгляд… Лютик понял без перевода.
— Ладно. Я планировал часок поваляться в воде. А потом жду тебя у этого же указателя. Покажу, где библиотека. Идет?
— Идет!!! — алчно потерла лапки я.
И поскакала по направлению к пруду.
Мне предстало восхитительное зрелище. Собственно, это было настоящее озерцо, диаметром не меньше тридцати метров, с берегами, изрезанными мелкими заливчиками, так что из одного заливчика совершенно не было видно, что делается в соседних. Над каждым заливчиком висела табличка. С одной стороны на ней значилось большими зелеными буквами местного языка «Свободно». С другой — красным «Занято».
Я так поняла, что хочешь общения — плыви на середину. Не хочешь — сиди в заливчике. Выбрала себе тот, который был подальше. И расположилась со всеми удобствами. Постирала одежду. Искупалась. И даже немного повалялась на горячих камнях…
Кто бы мог подумать, что мне так повезет?
Иначе как бешеным везением я это назвать не могла.
А ведь могла бы не пойти в лес. В конце концов, мне отлично известно: папоротник — не цветет. Но — пошла. И нашла что-то гораздо большее. Не это ли имели в виду кладоискатели?
Жизнь была прекрасна. Я уже и забыла, когда испытывала такое ощущение беспредельного счастья.
Почему? Казалось бы, студенческое время — прекрасные годы. Живи и радуйся. Но — нет.
И во многом была виновата моя семья. Увы…
Наша семья вообще-то довольно большая. Среди двоюродных и троюродных родственников есть и такие, кого я ни разу не видела. Но они почти все живут в других городах. А наша ячейка общества невелика.
Мой отец Борис Синичкин — тот, кого называют «новым русским». К нефтяной трубе он не присосался за ее отсутствием, но зато занялся торговлей кассетами и дисками. Обзавелся кучей студий. Запись, перезапись, видеосъемка и фотосъемка…
Дома он бывал только для сна и еды.
Мама, видя это, окончательно замкнулась в своей науке — она у меня биолог, причем талантливый. Во всяком случае, несколько ее учебников раскупаются в вузах, как горячие пирожки. И не ради того, чтобы их автор поставил зачет. Просто мама умеет объяснить простыми словами то, что другие преподаватели не всегда понимают сами.
Но когда отец углубился в свой бизнес, она сначала пыталась повлиять на него, вытащить с нами в лес, погулять, в школу… да хоть куда! Но у него постоянно были неотложные дела. То одно, то другое… и мама смирилась. Она не стала скандалить. Ругаться. Чего-то требовать. Просто в ней словно огонек потух.