Удача – это женщина
Шрифт:
— Роберт, — проговорила она, решительно протискиваясь к нему и с чувством пожимая ему руку, — ты прекрасно выглядишь…
Тут она замолчала, подыскивая нужные слова и внимательно разглядывая Роберта, который улыбался, глядя на Лизандру сверху вниз. Он был высок ростом и широкоплеч, как всегда, носил очки с толстыми стеклами в роговой оправе, скрывавшие его небольшие синие глаза. Густые черные волосы Роберта были тщательно причесаны и разделены на пробор. Но самое главное — в нем чувствовались достоинство и уверенность в себе. Казалось, что он прекрасно знает, как распорядиться своей жизнью. Впрочем, помнится, он этого никогда и не скрывал.
— Ты выглядишь
Роберт засмеялся.
— А ты все такая же, только стала совсем тощая.
— Неправда! — с негодованием воскликнула Лизандра. — Я не худая, а по-модному стройная. — Теперь уже они смеялись вдвоем. — Черт, ты отлично знаешь, как меня поддеть. — Она чуточку неуклюже, но оттого не менее трогательно обняла Роберта. — Надеюсь, мы все еще друзья?
— Несомненно, — ответил тот. — Ты всегда можешь на меня положиться.
Тайпан корпорации Лаи Цина прибыла в Гонконг, чтобы вступить в законное владение дедовским наследством, в связи с чем в холле главного здания корпорации должен был состояться грандиозный прием. После длинного официального обеда Лизандра поднялась со стула, чтобы обратиться к собравшимся с речью. Фрэнси с гордостью наблюдала за дочерью. В парадных темно-синих одеждах, шитых золотом и шелком, она выглядела совсем ребенком, но говорила на безупречном «мандарине», а в своей речи обещала, что будет руководить компанией так же уверенно и твердо, как делал это в свое время ее дедушка Мандарин. Кроме того, она заявила, что будет молить Бога о ниспослании ей мудрости, которой обладал ее дед, а пока она очень рассчитывает на помощь сотрудников, дабы хонг Лаи Цина продолжал, как и раньше, славиться безупречно поставленным делом и абсолютной честностью в проведении сделок.
— Слушай, Бак, — прошептала Фрэнси на ухо мужу, с силой сжимая его ладонь своими тонкими пальцами. — Надеюсь, Мандарин не ошибся, назначив Лизандру своей преемницей. Она все-таки еще слишком молода — может быть, ей больше пристало ходить на свидания, на танцы, в общем, веселиться, как делают девушки в ее возрасте?
— Она отличается от девушек ее возраста, — также шепотом ответил Бак. — Мандарин начал ее создавать, когда она была еще совсем ребенком. Кроме того, ей достались от тебя собранность и целеустремленность — необходимые качества для руководителя. Поверь мне, если она решит, что ей надоели ее высокая должность, да и сама корпорация, она точно так же целеустремлённо пошлет все к черту.
— Надеюсь, что ты прав, — задумчиво проговорила Фрэнси. Через неделю они с Баком вернулись в Калифорнию.
— Я буду по тебе скучать, — сказала Фрэнси Лизандре перед отлетом.
— Но не так сильно, как я, — ответила дочь, прижимаясь к ней всем телом. На глазах Лизандры выступили слезы, когда она наблюдала, как Фрэнси и Бак поднимаются по трапу самолета. Перед тем как войти в салон, они одновременно повернулись и помахали ей на прощание, а Лизандра с комком в горле подумала о том, насколько хорошо они выглядят вдвоем — сразу видно, что их водой не разольешь, — и про себя в который раз тихо порадовалась счастью родителей. Но как только самолет скрылся в облаках, она решила, что ее жизнь будет разительно отличаться от жизни матери. Судьба предназначила ей быть тайпаном крупнейшего хон-га, а не домохозяйкой.
Целый год она проработала бок о бок с Филиппом Ченом, впитывая как губка все знания, накопленные управляющим за долгое время. Она брала с собой домой конторские книги и ночами внимательно их изучала, раздражаясь,
Ему было сорок, и выглядел он чрезвычайно значительно — черные волосы с серебряной сединой, дерзко выдающийся вперед нос и чувственные губы. Он был высок и строен и совершенно не походил на всех тех мужчин, которых Лизандра знала. Впервые она увидела его на ипподроме «Хэппи Вэли», на скачках, в которых он принимал непосредственное участие.
— Кто это? — спросила Лизандра, с любопытством глядя на интересного жокея. Она только что поставила на него пятьдесят долларов.
— Принц Пьер, — ответил кто-то из присутствующих. — Время от времени он появляется в Гонконге, когда ему надоедают Париж, Нью-Йорк или Буэнос-Айрес. По национальности он француз и происходит из очень древней фамилии, но воспитывался большей частью в Аргентине — полагаю, именно поэтому он так хорошо ездит верхом.
— Я тоже так думаю, — прошептала Лизандра, поднимая к глазам бинокль, чтобы полюбоваться наездником-аристократом, который в этот момент уверенно мчался стрелой к финишу.
В следующий раз она встретила его на балу, который губернатор давал в своем дворце. Заметив, что он наблюдает за ней, Лизандра застенчиво отвела глаза. Ни разу за свои двадцать два года она не была влюблена. Она, разумеется, неоднократно ходила на свидания, но, как говорится, сердце ее оставалось спокойным. Фрэнси очень волновалась по этому поводу, но Энни считала, что просто время Лизандры еще не пришло. Ей приходилось чрезмерно много работать и совсем некогда было заглянуть в свою душу. В сущности, несмотря на сдержанность и хладнокровие, Лизандра оставалась совсем еще юной, неопытной девушкой, совершенно несведущей в любви.
Когда Пьер пригласил ее на танец, она растерялась. Он показался ей красивее самого Бака, и она, словно зачарованная, слушала его рассказы о сногсшибательной вилле в Аргентине, роскошной квартире на авеню Фош в Париже и фамильном замке на берегу Луары. По сравнению с ее полузатворническим существованием жизнь Пьера казалась нескончаемым праздником, ярким калейдоскопом занимательных событий, связанных с известнейшими именами из мира кино, театра и французской аристократии.
— А чем же вы занимаетесь в таком удаленном от цивилизации месте, как Гонконг? — спросил ее, в свою очередь, Пьер. Когда же она поведала ему, что стремится досконально изучить все нюансы финансовых и торговых операций, чтобы возглавить впоследствии корпорацию, которая досталась ей по наследству от дедушки, он искренне рассмеялся.
— Не пора ли, дорогая мисс, что-нибудь предпринять, чтобы изменить все это? Вы слишком красивы, чтобы похоронить молодость среди пыльных конторских книг.
Никто еще не называл ее красивой до этого человека, и Лизандра совершенно потеряла твердую почву под ногами. Она лишь улыбалась, будучи не в силах произнести что-нибудь подходящее в ответ. Ей пришлось приложить немалые усилия, чтобы принудить себя оторваться наконец от этого все повидавшего и пережившего человека и вернуться за свой столик, где уже остывал ужин, но еще не один раз за вечер она ловила на себе его взгляды.