Удача любит смелых

Шу Алекс

— Чтобы язык не запал и не задохнулся? — сообразил я — Сейчас.

Совместными усилиями перевернули поверженного бойца.

— Я за нашатырем, а ты пока за ним присмотри. Только бить больше не надо. Ему и так досталось.

— Не буду, — пожал плечами я. — Мне это удовольствия не приносит.

— Надеюсь, — вздохнула Влада. Девушка аккуратно обогнула тракториста и зашла в дом. Через минуту она снова вышла уже с бутылочкой нашатыря. Открутила пробку, присела возле поверженного тела, приподняла голову ладонью и сунула под нос бутылочку.

Ноздри

бойца затрепетали. Он дернулся и распахнул мутные глаза:

— А, чего?

— Чувствуешь себя нормально? — поинтересовалась девчонка.

— Ни, хреново, — выдал Василий, взявшись за голову.

— Вставай, — девушка многозначительно глянула на меня, и я подхватил тракториста под руку, помогая ему подняться. Совместными усилиями помогли шатающемуся Васе принять вертикальное положение.

— Що сталося? — пробормотал парень, держась рукой за голову.

— А ты что, ничего не помнишь? — усмехнулась Влада.

— Смутно, — признался тракторист.

— Пришел сюда, начал буянить, бабушку разбудил, скандал устроил, и меня лапать начал. Вот тебя и угомонили.

— Вибач, Владка я не хотив, — сокрушенно признался парень. — Выпыв богато, зовсим дураком став.

— Домой иди, ухажер, — отмахнулась девушка. — Протрезвеешь, поговорим.

— А це хто? — кивнул тракторист на меня.

«Вот Отелло деревенский», — раздраженно подумал я. — «Сейчас опять приревнует, и придется по второму кругу ему морду чистить».

— Брат мой, троюродный, — быстро сказала девушка, — проезжал, заехал проведать.

— А чому я про нього в першый раз чую? — парень кинул подозрительный взгляд в мою сторону.

— Слушай, Вася, — разозлилась Влада. — Ты мне кто такой, муж, жених, чтобы я перед тобой отчитывалась? Нет, и никогда им не будешь. Топай отсюда в темпе, пока я не разозлилась и тебе ещё поленом по хребту не добавила.

— Гаразд, — парень окинул меня тяжелым взглядом и резко вырвал руку. — Потим поговорымо.

Он прошагал к забору, открыл калитку, и чуть пошатываясь, побрел к видневшимся в отдалении крышам домов.

— Фухх, — с облегчением выдохнула девушка. — Как же он меня задолбал, жених недоделанный.

— Бывает, — философски заметил я. — В милицию хоть не побежит жаловаться?

— Васька-то? — усмехнулась Влада. — Никогда. На него уже два протокола составляли за мелкую хулиганку и дебош. Милицию не переваривает. А с тех пор, как прошлый участковый у Кондратьевны и Федоровны самогонные аппараты конфисковал и банки с пойлом, вдвойне ненавидит. Наших районных милиционеров он иначе, как «гнидами красноперыми» не называет. И вообще, у нас в поселке к ним плохо относятся. Прежний участковый много чего натворить успел. А после того, как с пьянством бороться начали и аппараты конфисковывать, вся деревня его ненавидит. А к новому пока что присматриваются. Общаться по душам никто не спешит.

— Понятно, — задумчиво проговорил я. Похоже, удачно заехал. В украинский аналог сицилийской деревни с своей алкогольной

«омертой». Иллюзий я, конечно, не питал. Если милиции будет нужно, всё раскопают. Но при таком отношении местного населения к органам правопорядка на это уйдёт время. Мне сейчас главное, чтобы никто впереди паровоза, товарищам милиционерам докладывать не побежал. А завтра приедет доктор, перевезем Саню, и ищи ветра в поле. Конечно, не исключено, что потом выйдут на след, но товарища, спасшего меня от пули, я бросить одного в незнакомом доме не мог. И уехать, не убедившись, что с ним всё в порядке, тоже.

— Пойдем в дом, — девушка дотронулась до моей руки. — Чего на улице стоять?

— Пошли, — согласился я.

— Чаю будешь? — спросила Влада, когда мы зашли в тамбур.

— С большим удовольствием.

— Тогда снимай кроссовки и проходи в комнату, а я к бабушке загляну и чайник поставлю.

— Хорошо.

Через несколько минут мы уже сидели за столом. Исходящий паром чайник был торжественно водружен на гипсовую подставку. Рядом с ним примостилась тарелка с сушками и пряниками. А дальше стоял пузатенький чайничек с заваркой.

— Ты чай-то пей. Это индийский, настоящий. Мне в больнице один пациент банку подарил, — напомнила девушка. — Пряники и сушки бери. Они ещё не успели зачерстветь. Вчера только в нашем магазине купила.

— Ага, спасибо, — кивнул я. Подхватил сушку, взял чашку за ручку, отхлебнул напиток. Помедлил, ощущая как по телу волной расходится приятное тепло Хрустнул сухой, рассыпавшейся во рту мелкими крошками сушкой и ухмыльнулся:

— Как будто дома на кухне сижу. Горячий чай, сушки, рядом красивая девушка. Что ещё надо человеку для счастья?

— Не знаю, — улыбнулась Влада. — Слушай, я даже имени твоего не знаю. Как тебя зовут?

— Михаил, — представился я. — Как Лермонтова, Кутузова и Ломоносова.

— Ну да, — усмехнулась девушка. — Гомер, Мильтон и Паниковский.

— Владислава, — я сделал надменное лицо. — Не нужно пошлых намёков. Моё имя возникло в Древней Иудее. Переводится, как «Богоподобный» или «Равный богу».

— Ты его случайно не с Мойшей перепутал? — откровенно развеселилась девчонка. — А то, что-то образ Господа в твоём исполнении очень странный получается. Больше на урку похожий. У нас таких богоподобных в наколках половина деревни ходит.

— Я, как сам Моисей, от насмешек устал,

Как Яхью, меня гнет неудач растоптал.

Ты терзаешь меня, Иисусу подобно,

Свои боли на нить я наматывать стал! — шутливо продекламировал я.

— Интересный ты парень, Миша, — медленно произнесла Влада, как-то по-особенному рассматривая меня. — На вид, бандюга и уголовник, а «Рубаи» наизусть знаешь. Кто бы мог подумать? Если бы мне такое рассказали, не поверила.

— Ты читала Омара Хайяма? — удивился я.

— Конечно, не держи меня за дуру, — фыркнула девушка. — Очень люблю поэзию с детства. У меня, между прочим, мама учителем литературы была.