Удача мертвеца
Шрифт:
— Готовьтесь, — шепнул я, открывая дверь к заветному погребу.
В полной темноте стояли бочки с самым опасным веществом на свете, и я улыбнулся, словно увидел старых друзей. Я взял маленький бочонок, расковырял его ножом и скомандовал отступление.
Порох стелился по полу маленькой серой змейкой, из погреба прямо к бойницам крепости. Парни вылезли обратно к лодкам, а я смотрел, как огонёк из опрокинутой лампы бежит по пороху, шипя и потрескивая. Наконец, я опомнился, выпрыгнул из окна, и мы изо всех сил рванули отсюда.
Когда прогремел взрыв, мне
На «Мстителе» поднялись паруса, и барк помчался к нам. Шлюпки пошли навстречу. С бортов «Мстителя» вырвались всполохи пламени — пушки по моему приказу стреляли холостыми с двойным зарядом, чтоб напугать горожан. Но выстрелов я не услышал.
Нас подняли на корабль, и когда я поднялся на палубу, ко мне подбежал Филипп, пытаясь что-то объяснить. Я покачал головой и показал на уши. Звон всё ещё не проходил. Матросов, что были со мной в шлюпке, похоже, тоже контузило.
— К берегу! — попытался сказать я, и Филипп поморщился. Контролировать громкость я пока не мог.
Но зато меня услышала вся команда, и барк взял курс на гавань, освещённую горящими остатками Золотого форта. Я выхватил шпагу, указал прямо на Синт-Эстатиус и дьявольски расхохотался.
3
В городе нас уже поджидали солдаты. Прямо на берегу они устроили баррикады и стреляли из мушкетов. Хорошо, что в этом порту гавань оказалась глубокой, и мы смогли подойти поближе и стрельнуть по ним картечью. Я ходил по палубе, раздавая приказы и не обращая внимания на свистящие вокруг пули. Матросы дивились показному бесстрашию, но в глубине души я был в ужасе от происходящего и от того, что ещё будет.
Высокие дома в фламандском стиле, что стояли на берегу, в мгновение ока теряли своё великолепие. От выстрелов осыпалась белоснежная штукатурка, пороховой дым, грязь и кровь въедались в стены как кислота.
Под выстрелами мы подошли к причалу и двое матросов выпрыгнули, чтоб пришвартовать судно. Один из них, кажется, Уитли, сразу же словил голландскую пулю в грудь. Мы рассыпались целым градом ответных выстрелов, а когда «Мститель» пришвартовался, вся команда отправилась мстить за убитого.
— Выносите ценности, и больше никто не пострадает! — гаркнул я, но голландцы не послушались. Из окон что-то кричали в ответ, но я не расслышал.
Пираты с дикими воплями и криками начали резню. Команда корабля, хоть и немногочисленная, врывалась в дома, переворачивая всё вверх дном в поисках ценностей. Тут и там вспыхивали пожары, которые было некому тушить, со всех сторон доносились крики о помощи и выстрелы мушкетов.
На холме, среди богатых усадеб местных торгашей, возвышалась губернаторская резиденция.
— Братья! — крикнул я, шпагой указывая на холм. — Самая лучшая добыча спрятана там!
Ответом мне стал дружный рёв, и мы
Прорываться приходилось с боем, сквозь дым пороха и горящих зданий, не обращая внимания на вопли и плач. Раненых голландцев безжалостно добивали, раненых пиратов оттаскивали обратно на корабль вместе с награбленным.
Тащили буквально всё, что не приколочено — драгоценности, подсвечники, посуду, одежду, оружие. Один из индейцев, Чокли, даже попытался унести полку от камина, а Перкинса я увидел с трёхногим табуретом в руках, но быстро отговорил его от этой затеи.
Усадьбу губернатора охраняли так, словно в ней были спрятаны сокровища Дрейка. Голландцы бились как черти, но, в конце концов, сбежали в джунгли, наверняка прихватив с собой губернатора и его семью. Но и без них в усадьбе оставалось чем поживиться.
Контраст между богато украшенными комнатами и грязными оборванными пиратами навевал воспоминания о вандалах на развалинах Рима. На стенах соседствовали мраморные пилястры и вычурная лепнина с изображениями херувимов и ангелов, которые с немым укором смотрели на обезумевших от адреналина головорезов. Пираты, в свою очередь, стреляли по ним из пистолетов, соревнуясь, кто собьёт больше ангелочков, и хохотали, когда очередной кусок мрамора падал на пол и разбивался на мелкие осколки.
Комнат было много, и в каждой удавалось найти хоть что-нибудь ценное. В кабинете губернатора я забрал документы и пустые бланки Голландской Вест-Индской компании — жаль, что не удалось найти печать, но и без неё эти бумажки становились ценным товаром для контрабандистов. В столовой мы забрали всё серебро, в спальнях я смог пополнить свою коллекцию рубашек.
Из одной спальни я услышал сдавленный крик и шум борьбы. Я, не раздумывая, ворвался туда и увидел, как один из моих матросов, негр по имени Гвала, пытается сорвать платье с девушки, которая отчаянно отбивалась и сопротивлялась, но на помощь не звала, зная, что помогут скорее насильнику.
Лицо её, совершенно обычное, показалось мне прекраснее самой изящной картины. И в тот момент я совершенно потерял голову.
Пистолет щёлкнул курком, и ствол уткнулся Гвале прямо в печень. До этого момента негр меня даже не замечал, но, ощутив холодный металл, остановился и замер. Девушка испуганно смотрела на меня, а я видел только её глаза и страх, что плескался в них.
— Капитан, — пробормотал Гвала, шлёпая толстыми губами.
Но я его не слышал. Я услышал только выстрел и всхлип девушки, когда тёмная кровь брызнула ей в лицо.
— Прошу прощения, миледи, — сказал я, снимая шляпу.
— Благодарю вас, — ответила она на чистом английском, но дрожать от страха не перестала.
— Не бойтесь, я не причиню вам вреда, — сказал я и попытался привести себя в порядок, но это было не так-то просто. Измазанное кровью и сажей лицо просто так не отмыть.
— Уходите, — сказала она, краснея и прижимая к себе простыню. Я только сейчас заметил, что она в одной ночной рубашке, которую Гвала успел порвать.
— Прощу прощения, — сказал я и отвернулся.