Удачная охота

Кузнецов Павел Андреевич

В следующее мгновение я отбросил всякие сомнения и вскинул лук. Три стрелы слетели с минимальными интервалами, на которые я был способен, так что пока одна летела, вторая уже оказалась в воздухе. Но вот третья унеслась к цели только после соприкосновения первой стрелы с телом жертвы.

Первый выстрел был самым успешным ввиду своей неожиданности: стрела впилась в шею орка, найдя уязвимость в его кожаном доспехе с металлическими вставками. Вторая стрела предназначалась другому орку, но тот успел уловить движение в воздухе первой и чуть сместился, так что получил лишь пробитое плечо. Третья вообще отскочила от выставленной для защиты бронированной пластинки на руке того же второго орка. Прекрасно понимая, что с эффектом неожиданности будет лишь первая стрела, я адресовал второму противнику сразу две. В результате моего вмешательства уже в первые секунды один орк оказался повержен, второй несколько отвлечён, но вот третий не спешил оставлять в покое свою жертву.

Воительница пошла в атаку сразу, как только стрела пробила шею орка,

и тот начал медленно оседать. Она не раздумывала ни секунды, накинувшись как раз на третьего орочьего бойца, оказавшегося к ней ближе всего. Но темп её движений стал ниже, видимо, удар двуручника сделал своё дело. Лично для меня было вообще невероятным, что после такого чудовищного удара она смогла продолжать бой, пусть и в полскорости. Потеряв в скорости, женщина не смогла разделаться с единственным противником сразу, поэтому, когда к нему на помощь пришёл раненный товарищ, она вынуждена была ещё сбавить темп, переходя в глухую оборону. Теперь она старалась отводить удары противников, а не блокировать их, и здорово сбавила интенсивность передвижения по поляне: фактически она просто отступала под градом ударов. И хотя орки тоже сильно потеряли в темпе без одного товарища и с раненым вторым, они, тем не менее, сохраняли перед ней преимущество. Женщина отступала всё дальше, и по всему выходило, что скоро отступать ей будет некуда, - сзади уже замаячили стволы гигантских деревьев. Ждать рокового момента я не собирался и опрометью кинулся с дерева, бросив даже свой лук.

На бегу выхватывая клинки, я ворвался на поляну. От орков меня отделяла какая-то сотня метров, которую я преодолел буквально в несколько секунд. Не имея возможности дотянуться до шеи высоченного орка, я атаковал его ноги. Подобная тактика не один раз выручала гвардейцев на границе, и не подвела меня и здесь. Несколькими чёткими отработанными ударами мне удалось пропороть кожу орочьего доспеха в области задней стороны бедра и вогнать туда один из мечей на добрую треть. Объектом атаки стал ближайший ко мне орк, которым оказался уже раненный мною в плечо, так что он из-за раны не смог сразу среагировать на новое нападение, и мне удалось отскочить, даже выдернув меч из его туши.

Орки вынуждены были разделиться, и на мою долю достался раненый. Однако сама по себе его рана не вызывала у меня никаких иллюзий: орки крайне выносливые существа, они могут продолжать сражаться до получаса даже истекая кровью из десятка серьёзных ран, а сами эти раны слабо влияют на боевые качества орочьих бойцов. Причина низкой эффективности нашего оружия против них была также и в слишком разной весовой категории: средний орк в два-три раза мощнее и выше среднего человека. Для него удар нашего меча сродни удару тонкого стилета в человеческое тело. Чтобы вырубить его наверняка требовалось практически полностью перерезать его связки под коленями, а уже затем пытаться добраться до жизненно важных органов, надёжно защищённых вставками из металла в кожаный доспех. Уязвимым местом была и шея, но её можно было достать только с помощью лука или арбалета, да и то если повезёт попасть между пластинами брони. Хорошо умирали орки и от попадания стрелы в глаз, а ещё лучше - от отрубленной головы. Но орочьи воины редко ждали, когда же их смогут раскромсать человеческие гвардейцы, а спешили накинуться на них со своими громадными мечами. Так что мы работали с одним орком минимум втроём, для более-менее гарантированного результата вообще требовалось пять-шесть высококлассных бойцов. Иногда мы использовали против них мощные копья, но такие копья для человека слишком тяжелы, для орка же они на один зуб. От таких копий больше проблем оказывалось для самих человеческих воинов, так как орки имели привычку перехватывать свой меч в одну руку, а освободившейся ловить кончик копья. Следующий затем резкий рывок копья заставлял сразу пару воинов терять равновесие и мог стоить им жизней. Поэтому копья берегли на крайний случай, используя в основном при конных атаках с наскока. А вот сочетание обычных мечей и луков или арбалетов давало неплохой результат. Мне же сейчас предстояло одному сражаться с орком, имея при себе лишь пару мечей. И хотя перед глазами стоял недавний пример женщины, схлестнувшейся сразу с тремя орками, мне совершенно непонятно было, откуда в ней столько нечеловеческой силы и выносливости, в сочетании с запредельной скоростью. Лично я всего этого не имел, поэтому мог рассчитывать лишь на свои собственные, скажем прямо, скудные силы.

Шанс у меня появился только благодаря тому, что противник не мог нормально пользоваться правой рукой, в плече которой до сих пор торчала стрела. Орк был вынужден перехватить меч в здоровую руку, растеряв из-за этого солидную часть силы удара. Только из-за этого мне удалось принять удар клинка противника на перекрестие предварительно скрещенных мечей. Орка мой неожиданный успех здорово разозлил, он, видимо, рассчитывал разделаться с надоедливым человечком парой ударов и сразу переключиться на основного противника.

Странно, но орки вели себя чрезвычайно осторожно в бою, что само по себе было столь же необычно, как и сам факт эффективного боя простой женщины с орками. Орки любили размашистые, задорные удары, напрочь отрицая лёгкие тычки своими оглоблями; такую манеру они нарушали лишь в боях между собой, когда эффект от их запредельной силы сводился к нулю такой же запредельной силой противника. И вот теперь они вели бой с этой странной дамой, точно

она была таким же, как они сами, орком, используя точные скупые удары, побыстрее отдёргивая мечи, и сразу отдавая инициативу противнику. Ко мне же они отнеслись так, как привыкли относиться к простым людям, то есть как к букашкам, достойным лишь быстрого нанизывания на орочий меч. Единственный успех, которого мне удалось достичь - это надолго сковать раненого противника боем. Тот явно не ожидал от людишки такой прыти, видно, не часто схлёстывался с гвардейскими офицерами северного пограничья. Моя скорость, изящность и расчётливость выпадов одновременно двумя клинками здорово сковали возможности орка к манёвру. Он даже вынужден был уйти в глухую оборону, то отмахиваясь от меня гигантским мечом, то блокируя им удар самого настырного из парных клинков. Безусловно, биться с противником, имеющим более чем двукратное преимущество в длине клинка - дело гиблое для большинства мечников. Однако есть такое явление, как мастерство, которое, как известно, не пропьёшь. Именно мастерство вкупе с парным характером клинков позволяли мне противостоять двуручнику. Хорошим подспорьем была и скорость: размашистый удар двуручника имел инерцию и требовал времени на возвратное движение, чем я вовсю и пользовался. Помогала мне и раненая рука орка, не только снижавшая силу удара, но и создающая небольшую слепую область, куда зажатый в одной руке орочий меч просто не успевал. Сочетание всех этих факторов позволило мне не только не быть размазанным по земле громадным двуручником, но и провести несколько успешных контратак. Они не дали физического эффекта, так как пара новых царапин на теле противника были для него сродни уколу иголки для человека, зато оказали психологическое воздействие и на меня, и на него. Я здорово воспрял духом, а он сильно обозлился.

В горячке боя я потерял из виду воительницу и её противника. Когда же снова нашёл, моему взгляду открылась фантастическая картина, как хрупкая на вид женщина буквально на куски рубит здоровенного орка. Она с ним не церемонилась, и стоило только тому зазеваться, как кисть здоровенной ручищи покатилась по земле. Затем оказалась подрубленной нога, но концовки мне досмотреть не удалось из-за необходимости постоянно перемещаться и менять направления атаки. Впечатлённый и обнадёженный недавним зрелищем, я насел на орка с новой силой, заставив его попятиться. Мой противник сосредоточился на моих движениях, пытаясь подловить. Его тактика теперь строилась на том, чтобы позволить мне нанести удар, но не дать отступить. В результате он пропускал удар за ударом, а мне удавалось раз за разом уходить от ответных выпадов. Только один раз я пропустил удар раненой руки, оказавшийся, правда, не слишком сильным: просто отлетел в сторону, перекатился по земле и тряхнул головой, приходя в себя. Орк просто не успел воспользоваться моей секундной беспомощностью.

Удары в лоб с одновременным подхватом сбоку, стремительные перемещения с резкими сменами направления ударов, броски под ноги и попытки ударить в прыжке - всё это слилось для орка в бесконечный калейдоскоп движений. Мне же всё это стоило чудовищного, запредельного напряжения сил, на которое я оказался способен лишь благодаря недавним медитациям и тренировкам. Моё тело и мои мечи стали единым целым, находящим своё выражение в стремительном полёте клинков к цели. Я полностью отвлёкся от всего окружающего, весь мой мир схлопнулся до орка и его жуткого меча. И когда вдруг его голова совершенно неожиданно для меня отделилась от тела и подлетела вверх, я наблюдал эту картину точно в замедленном движении. Моё тело не успело среагировать на изменение ситуации, и продолжило начатую сложную комбинацию ударов. Уже завершая её, я понял суть произошедшего: воительница прыгнула на спину орку, держа перед собой скрещенные в виде ножниц мечи, и этими импровизированными ножницами просто отрезала орочью голову. Я заметил лишь завершение её манёвра, когда женщина коленями оттолкнулась от спины моего противника и полетела в обратном направлении.

Я отскочил от падающей туши, и встал как вкопанный, сжимая в опущенных руках выставленные вперёд клинки. Точно напротив меня в нескольких метрах стояла воительница, зеркально повторяя мою позу. Наши взгляды встретились, и я буквально утонул в её огромных зелёных глазищах, даже дух перехватило. Только сейчас я осознал, насколько красива моя неожиданная союзница. В дополнение к роскошной гриве волос, у неё были чрезвычайно изящные черты лица, тонкий точёный носик, аристократические пухленькие губки, тонкая линия словно подкрашенных бровей и длинные, как крылышки у бабочки, реснички. Особенно поразившие меня глаза красавицы имели совершенно невероятный оттенок изумрудной зелени, а не серости, как у известных мне зеленоглазых женщин.

Из головы выбило все мысли, сердце готово было выпрыгнуть из груди, а моё сознание было занято лишь её глазами, взгляд которых, казалось, проникал в самое сердце. Она также не отрывала он меня взгляда, с каким-то беззащитным недоумением всматриваясь в мои глаза, а через мгновение пошла ко мне, так и сжимая в руках обнажённые клинки. Я, словно загипнотизированный, двинулся ей навстречу, так и не оторвав взгляда от потрясающих глаз воительницы. Когда между нами оставалось буквально с метр, на её губах расцвела счастливая, открытая улыбка, она хотела что-то сказать, но в следующее мгновение её глаза закатились, а тело начало оседать на землю. Я бросился вперёд, выронив клинки, подхватил падающую женщину, невольно заключая её в свои объятия, подержал несколько секунд и опустил на траву.