Удачный роман

Джули Шэн

– Я тебя оставил всего на пару часов, – Тэхён не знает, с какой стороны подойти, как прикоснуться, чтобы не причинить ещё больше боли, поэтому руки он так и держит в воздухе над замотанной кистью Суа, осматривая её. – Что случилось?

Суа делает слабый кивок в сторону раковины, где лежит треснутый стакан. Она кривится, потому что от воспоминаний о том моменте, когда тонкое стекло неожиданно разошлось в её руках, оставив после себя, мягко говоря, неприятное ощущение, мутить начинает. Кровь, которую она увидела в первые секунды, была смыта водой, и теперь всё

выглядит не так ужасающе, как тогда, но лёгкая тошнота пока не прошла.

– Посуду мыла, – она вздыхает.

– Суа, ну как так? – не совсем понимая, каким образом обычное мытьё посуды вдруг закончилось сценой из какого-то хоррора, Тэхён, наконец, находит край полотенца.

Немного помедлив, он всё же решается и осторожно тянет за него, приподнимая вверх, но полотенце, пропитанное кровью почти насквозь, прилипло к коже настолько сильно, что теперь кажется - снять его не получится никогда. Ткань сопротивляется, а у Тэхёна, сердце замирает, стоит только посмотреть в лицо Суа: от его любого малейшего движения она задерживает дыхание, продолжая улыбаться, но движения уголков губ показывают, что ей больно.

Крови так много, что Тэхён ловит себя на мысли: это точно кадр из какого-то хоррор-фильма, где произошло ритуальное убийство. Тряхнув головой, он тут же отгоняет её, пытаясь сосредоточиться на деле. И когда попытки безболезненно убрать махровую ткань с раны, чтобы оценить масштаб бедствия, проваливаются, он подходит к раковине, берёт кружку и наполняет её тёплой водой.

– Попробуем размочить, - говорит Тэхён, доставая из аптечки антисептик, чтобы потом осторожно обработать рану.

Поливая понемногу водой из кружки засохшее полотенце, Тэхён посматривает на Суа, снова и снова пытаясь сдвинуть его с мёртвой точки.

– Ой-ой, – она издаёт высокий, почти писклявый звук, когда махровая ткань, наконец, начинает поддаваться. – Ауч!

Тэхён перестаёт разматывать полотенце и смотрит на неё с исподлобья, словно ожидая, когда она будет готова к продолжению.

– Прости, – Суа улыбается виновато и ёрзает на стуле, пытаясь найти удобное положение, но боль не отпускает. Вновь с её губ срывается короткое "хе-е-е".

– Ещё немного, – Тэхён останавливается, давая ей время собраться с мыслями. Он ждёт, когда она кивнёт, разрешая продолжить. – Очень больно?

Суа, закрыв глаза, кивает несколько раз. В её голове всё ещё проносится момент, когда она порезалась, и только теперь боль стала осознанной и резкой. Рука будто пульсирует от каждого, даже едва уловимого движения.

Последний рывок, и Тэхён освобождает её кисть из плена полотенца, замирая на месте из-за окровавленных пальцев и пореза, который пересекает её руку, между большим и указательным пальцами.

– Вот чёрт, – выдыхает он в сердцах, не в силах сдержать эмоции. Суа открывает глаза и, посмотрев на рану, тут же отворачивается. Вид её собственной крови, запёкшейся на коже, снова вызывает тошноту. Она сглатывает комок, подступивший к горлу, чувствуя, как лёгкая паника начинает уверенно бить по нервным окончаниям.

Конечно, это не первое её боевое,

так сказать, ранение – за свою жизнь Суа уже успела собрать коллекцию синяков, ушибов и шрамов. За каждым из них стоит своя история, иногда даже забавная, но сейчас, ей становится не по себе. Это кровавое месиво на её руке выглядит ужасающе, и никакие истории не могут смягчить тошнотворное чувство.

– Всё настолько плохо? – голос её дрожит, и она больше не рискует смотреть. Вместо этого Суа изучает дверцу кухонного шкафчика, на которой неожиданно обнаруживает пятно.

– Поехали в больницу, – Тэхён произносит это таким тоном, что Суа, услышав слово "больница", резко поворачивается к нему лицом, округлив глаза.

– Зачем? – в её голосе слышится испуг, и она отчаянно цепляется за надежду, что это можно как-то обойти.

– За шкафом, – настроение парня ясно даёт понять, что пререкаться не самая хорошая идея.

Он вновь аккуратно прикасается к порезу сложенным в несколько слоёв бинтом, смоченным антисептиком, и делает ещё один компресс, прикладывая его к ране.

– Кровь опять пошла, – констатирует Суа, стараясь говорить спокойно.

– Надо зашивать, наверное, – Тэхён отходит на шаг, чтобы оглядеться. Он бросает взгляд в дверной проём, ведущий в комнату. – Где твои документы?

Мин Суа, вообще-то, не только не пьёт, но и не ходит по больницам. Она терпеть не может эти заведения, но довольно часто является их посетителем. А не ходит она туда потому, что обычно её туда уже привозят готовенькую на всё. Но сейчас девушка ещё в себе и совершенно не готова сдаваться в руки врачей. У неё внутри всё аж вибрирует, стоит только представить человека в белом халате, стоящего перед ней с иглой. Притом игла, несмотря на то что Суа уже видела, какими зашивают раны, гиперболически представляется просто огромных размеров.

Эти мысли проносятся в её голове, пока она смотрит на серьёзного, взволнованного Тэхёна, который стоит перед ней, ожидая ответа. И Суа понимает, что у неё нет выбора – придётся сдаться.

– У меня в сумке всё, – наконец говорит она, подавляя в себе желание сбежать, - она где-то в прихожей.

– Отлично, поехали.

– Возьми мой телефон, пожалуйста, – просит Суа, когда Тэхён направляется к столу.

Он забирает мобильный девушки с подставки и кладёт его к себе в карман. Затем он подходит к ней, помогает встать, аккуратно поправляет растрёпанные волосы и задравшуюся штанину пижамы и, положив ладонь между лопаток Суа, аккуратно направляет её к выходу. Его ладонь на её спине.

– А переодеться? – спрашивает Суа, когда они подходят к шкафу с верхней одеждой в коридоре.

Она на мгновение останавливается, глядя на своё отражение в зеркале. Её пижама кажется совершенно неподходящей для выхода на улицу, особенно для поездки в больницу.

– Поехали так, нет времени, – отвечает Тэхён, копаясь в шкафу и не оборачиваясь.

– Но я в пижаме, – упрямо замечает Суа, всё ещё стоя у зеркала.

Тэхён останавливается, поворачивается к ней и с лёгким вздохом приподнимает бровь.