Удали меня из памяти
Шрифт:
— Почему я должна отвечать на эти вопросы? Вам не кажется, что вы лезете не в своё дело? — голос надломился. Алёна почувствовала себя уличённой в противоправных действиях, почему-то стало стыдно. Глаза опустились в тарелку и принялись рассматривать аппетитный кусочек шашлыка.
— Лён, мы тебе не чужие, по крайней мере, мы так думаем. Как твои друзья мы обязаны тебя предостеречь, если потребуется наставить на верный путь или хотя бы дать полезный совет. Если бы это был не Руднев, мы бы не лезли в твою личную жизнь, а собирать тебя по кускам после того, как он наиграется, совершенно не
Друзья с такими лицами осматривали окрестности, словно присутствовали на поминках. Алёна разволновалась, такое внимание к собственной персоне нервировало. Мысли водили бессмысленные хороводы в голове. Сергей озвучил то, что её терзало. Она не уверена в Кирилле, не знает, что у него в голове и на душе. Не понимает мотивов его поступков, то откровенное пренебрежение в глазах, то спонтанные, жадные поцелуи и желание прижать к себе как можно теснее. То нетерпеливое постукивание пальцами в ожидании её ухода, то охапка цветов и нежная улыбка вместо «доброе утро».
— Хорошо, я вам всё расскажу, — она немного помялась, собралась и подняла взгляд от тарелки. — Ближе вас у меня никого нет, не будет, да мне и не надо. И да, мне действительно нужен совет, одна я не справлюсь.
Елизавета с облегчением улыбнулась, протянула руку и сжала напряженную ладонь.
Глава 18
Кирилл долго и бесцельно слонялся по квартире. В голове то и дело всплывали вопросы: чем он занимался до того, как познакомился с ней, где и с кем проводил выходные?! И ведь не скучал, всегда находил, чем заняться. Всё бы ничего, кроме того, что она была не в сети. Сообщения не доходили, на звонки отвечала женщина, сообщающая противным голосом, что абонент вне зоны действия. Зачем отключать телефон? Могла бы написать: «Привет, у меня всё нормально, буду временно недоступна». Может специально подогревает его интерес? Или старается показать себя не зависящей от него и своей привязанности, которую видно невооруженным глазом. А может что-то случилось?! От невозможности найти верное оправдание такому поведению, парень злился всё сильнее и сильнее. Нет, сидеть дома в ожидании чуда невозможно. Кирилл быстренько оделся, схватил ключи от машины и выскочил за дверь.
Родной дом встретил пустотой и тишиной. Если бы он не располагался в охраняемом коттеджном посёлке, напичканном камерами слежения и охраной по всему периметру, можно было бы волноваться.
— Эй, люди? Есть кто живой? — Кирилл обходил просторные комнаты первого этажа в поисках членов своей семьи.
— Ой, Кирюшенька! А я думаю, кто кричит?! Здравствуй, — пышнотелая женщина преклонных лет остановилась посреди гостиной и подарила парню нежную улыбку.
— Здравствуйте, Анастасия Николаевна, где все? — Кирилл тоже любил эту женщину, она была рядом с самого детства, сколько он себя помнил. Не улыбнуться ей, означало обидеть до глубины души.
— Родители уехали в гости. А Полька не знаю, разве ж за ней уследишь. Кушать будешь?
— Буду. Голодный.
— Я накрою, приходи через пять минут.
Кирилл кивнул и побежал наверх, перепрыгивая через ступеньку. Дверь в комнату сестры он открыл без стука, прошел и с разбега плюхнулся на кровать.
— О! Братиш приперся! Какими судьбами? —
— А слов-то набралась, противно слушать.
— А тебе всегда противно слушать, если в сказанном есть хоть доля правды. Что явился, спрашиваю? — Полина отвлеклась от своего занятия и снизошла до беглого взгляда для брата.
— Я что уже не могу прийти домой, проведать родителей и сестру? Кстати, где они?
— Ты?! Проведать! Ну-ну. У Сизовых, там мероприятие, я не вникала.
— А ты куда собралась?
— Гулять пойду.
— С кем?
— С Васькой!
— С каким ещё Васькой?
— Да шучу я. С друзьями, Кир. Выходные — это дни, которые люди проводят с дорогими и любимыми людьми. По будням они скучают по ним, думают о них, беспокоятся, перезваниваются, а в свободное время наслаждаются их обществом. И ни за какие коврижки, именно те, которыми у тебя забиты карманы, не откажутся от этой радости. У тебя таких людей нет, да ты и особо не стремишься стать кому-то нужным. Хотя … мама с папой были бы рады тебя видеть, всё-таки ты их сын. Не смотря на то, что пришёл только потому, что некуда больше податься, ты все равно остаешься единственным и неповторимым. На то они и родители.
Кирилл рассматривал разговорившуюся, мудрую не по годам сестру исподлобья. Если бы малявка знала, какую болезненную тему сейчас затронула, как двумя фразами угодила в самое яблочко и всколыхнула неудержимый гнев в душе. Алёна сейчас именно с такими людьми. Веселится и отдыхает. Причем настолько активно, что даже не вспоминает о выключенном телефоне и одном парнишке, который не спал всю ночь с пятницы на субботу, а поутру, как дебил, выбирал ей цветы.
— Ну и сестру я себе воспитал! Недоросль неблагодарная.
Полина скромно рассмеялась.
— Ладно, не парься, я всё равно тебя люблю. Гены пальцем не размажешь.
Полина, совершенно не стесняясь, переоделась у брата на глазах, завязала волосы в хвост, нацепила рюкзак и остановилась на середине комнаты, оглядывая Кирилла. На мгновение ему почудилось, что она похожа на Алёну.
— Дай денег, а? У мамы забыла попросить.
— А ещё беспардонная врунишка.
— Ну ладно тебе, дай, у тебя много. Я же не абы кто, а родная сестрица! Ты же меня любишь … Ну ведь любишь? Ну любишь, скажи? — она подошла к брату, выставила вперед руки ладонями вниз, высунула язычок и, будто верная собачка, повиляла попой.
— В моем словарном запасе нет таких глаголов, — он отвесил ей шуточный подзатыльник, притянул за руку, обнял и поцеловал в макушку. — Если узнаю, что ты у кого-то что-то просишь подобным образом, надаю по заднице.
— Ты что?! Только у тебя и только денег, целовать было необязательно.
Кирилл протянул зеленую бумажку, сестра недовольно скривилась:
— Что на это сейчас купишь?
Брат достал красную, Полина выхватила щедрое подношение из двух купюр, опасаясь, как бы он не передумал и не успел засунуть обратно. Чмокнула брата в щеку и радостно прощебетала: