Удали меня из памяти
Шрифт:
— Ты не понимаешь. Я не хочу причинять тебе боль, вот и всё, — он провёл по волосам и облокотился на стену, — я не тот, кто должен быть сейчас здесь. Я не смогу.
— Ну всё, хватит!
Она приблизилась, потянулась и впилась в его губы. После секундного замешательства, Кирилл притянул её к себе, развернул и впечатал в стену. Он так сильно схватил её волосы, что в глазах показались звёздочки. Алёна позволила себе стон. Его жадные руки стягивали с неё куртку, её — пытались справиться с пуговицами на его рубашке. Оставшись обнаженными по пояс в темноте и тишине, они пытались рассмотреть друг
— Алёна, — прохрипел он сквозь сбивчивое дыхание.
— О, нет.
— Просто скажи, ты уверена, что это должен быть я?
Алёна мгновенно вернулась с небес.
— В смысле?
— Первым …
— Ты думаешь что я …? Нет, Господи, Кир!
— Ты не девственница? — Кирилл отодвинулся и попытался хоть что-то разглядеть в её глазах.
— Нет, конечно. С чего ты взял?
— Ты опять меня обула, — констатировал парень с лёгкой ухмылкой на губах — а я-то дурак, смешно даже.
— Да я никогда не говорила об этом! — нехотя Алёна повысила голос.
— Неважно, Журавлёва, тебе сегодня конец. Смирись, — груда булыжников свалилась с плеч. Окрылённый, почти счастливый парень пытался унять предвкушение и скрыть радостную улыбку.
— Так ты поэтому так себя вёл? Ну ты даёшь, Руднев!
— Сегодня это делаешь ты! Мне уже так надоело с тобой разговаривать.
Её смех прервал глубокий, требовательный поцелуй. Кирилл подхватил её под ягодицы и подкинул вверх. Обвив ногами его талию, Алёна прижималась к нему как можно ближе и целовала, боясь оторваться. Они медленно продвигались в сторону спальни, Кирилл покачнулся, что-то с грохотом свалилось с тумбочки и покатилось по полу. Потом упало что-то ещё, затем дверь спальни со всей силы ударилась о стену. Всё равно. Если бы начался пожар, они бы не нашли сил оторваться друг от друга.
Кирилл и подумать не мог, что можно так хотеть женщину. Не вожделенно, не ради того, чтобы кончить, а вот так трепетно и нежно. Он медленно целовал каждый сантиметр её тела, пробуя на вкус кожу, вдыхая аромат её тела, стараясь навсегда запечатлеть это в памяти. Алёна не знала, что можно хотеть мужчину в принципе, а чтобы хотеть так, как сейчас, и подавно. Ощущая его ласки, теряя от них голову и раздирая постельное бельё ногтями, она всё больше убеждалась в том, что ничего не умеет в постели и не сможет сделать ему так же хорошо. Это безумно огорчало. Она любила его как могла, пытаясь восполнить своё незнание желанием и страстью.
Их разделяло только нижнее бельё. Кирилл лёг рядом, повернул её голову в свою сторону и снова поцеловал. Рука скользнула по животу вниз, легла на трусики, палец нашёл бугорок и ощутимо на него надавил. Алёна громко вздохнула и задержала дыхание. Он гладил её между ног, то еле-еле касаясь, запуская толпы мурашек по телу, заставляя её выгибаться дугой, то с силой тёр намокшее нижнее бельё. Терпение заканчивалось,
Стон, похожий на рык, столкнулся с губами Кира. Больше не желая бездействовать, Алёна придвинулась ближе и провела рукой по его возбужденному органу. Услышав тяжёлый вздох, улыбнулась и аккуратно пробралась за ткань нижнего белья. Никогда прежде ничего подобного она не испытывала. Возбуждение пронизывало каждую клеточку измученного тела. Она гладила осторожно, проводила указательным пальцем по гладкой головке, обхватывала рукой и сжимала, чувствуя напряжение и пульсацию. Кирилл тяжело дышал и безжалостно терзал её губы, прикусывая, а потом зализывая ранку.
Она с легкостью сняла последний предмет его одежды и потянула парня на себя. Он навис сверху, вдавив хрупкую девушку в мягкий матрац, но продолжать не спешил. Алёна чувствовала его естество между ног, желание перерастало во что-то большее, болезненное и нестерпимо долгожданное. Руки блуждали по постели пока не нашли его пальцы, Алёна переплела их и сжала до боли в костяшках. Кир выпутал руку, приподнялся, свёл её ноги и снял трусики. Алёна распахнула глаза и постаралась расслабиться. Сейчас. Уже почти. Но вместо этого его рука легла между ног, палец бережно проник внутрь, а губы целовали глаза, пока те не перестали открываться.
Эти ласки были невыносимыми, сладко-мучительными. Алёна теряла самообладание, её стоны становились громче, грудь вздымалась в бешеном ритме, воздуха не хватало, руки искали точку опоры, но не находили. Мир уплывал, стены приближались и смыкались вокруг неё. Голова кружилась от ощущений и мужчины, который их дарил.
— Моя, — еле слышно прошептали его губы.
— Твоя, — не раздумывая ответила она.
— Что ты со мной делаешь?!
— Люблю.
Всё остановилось. Потолок покачнулся и обрушился. Что она только что сказала? Он это услышал?
Кирилл смотрел, широко открыв глаза, периодически сглатывая несуществующий ком. Он не мог ответить. Он не знал что ответить, не понимал как это. Что такое это люблю?! Неловкая пауза затягивалась, в её глазах нарастал ужас. Если он что-либо не предпримет, всё закончится, так и не начавшись. Потерять её нельзя, невозможно, но и ответить нечего.
Он сделал попытку поцеловать, она ответила, но напряженно. Такая откровенная и раскрепощенная минуту назад, сейчас захлопнулась и кажется, разочаровалась во всём сразу. Решение пришло само. Он спустился вниз, раздвинул её ноги, притянул за попу ближе к себе и поцеловал.
— Нет! Что ты …? Нет.
Алёна пыталась вырваться, подтягиваясь выше, брыкалась и упиралась, поскуливая как обиженный щенок. Тяжелая мужская рука с силой надавила на живот и прижала к кровати.
— Пожалуйста, Алёна. Пожалуйста. Я хочу. Доверься мне.
Девушка откинулась и попросила себя потерпеть совсем непрошенные и слишком откровенные для неё ласки. Она была уверена, что момент испорчен. Ничего уже не вернуть, и ничего между ними больше не будет. Он не ответил, он не любит. Она выиграла, он пришёл с ней. Вот и всё. Это называется — навязалась. Грустно.