Удар акинака
Шрифт:
Задав вопрос, кайзер неторопливо двинулся по дорожке. Брозе и Мольке пристроились по бокам, старательно подстраиваясь под темп ходьбы императора.
— Ваше величество, на основании имеющихся у нас сведений, Россия в настоящее время полностью сосредоточена на войне с Японией. Кроме того, русские до сих пор не перевооружили ни артиллерию на скорострельные орудия, ни пехоту на магазинные винтовки. Все резервные части, а также войска на Кавказе и в Туркестане практически полностью вооружены старыми однозарядными винтовками Бердана. Пулеметы Максима начали производить четыре года назад, но их по прежнему не более четырех, а то и двух на полк. Все самые оснащенные пулеметами и новыми скорострельными орудиями части отправлены на Дальний Восток, куда отправлена даже часть гвардии в составе сводной
— Как я уже вам докладывал, ваше величество, — воспользовавшись паузой в рассказе Борзе, вклинился в разговор Мольтке.
— Я тебя понял, Юлиус3, но хочу услышать и мнение разведки, — возразил ему Вильгельм. — Франция?
— Французы развернули последнее время большое количество резервных частей. Но их командование рассматривает резервистов лишь как вспомогательные части. Поэтому в передовой линии боевой состав остается прежним — не более двадцати корпусов, укомплектованных самыми молодыми возрастами. Это и на наш и на итальянский фронт. Поэтому без России они вступать в войну не рискнут при любых обстоятельствах. Сложнее установить намерения англичан. ваше величество. Их армия метрополии силой в шесть дивизий не представляет для нас особой угрозы, но флот…
— Да, «коварный Альбион» верен своим привычкам, — согласился кайзер. — И при этом испытывает иррациональные опасения относительно германской морской политики. Умопомрачительный абсурд — считать, что мы хотим напасть на англичан, устроить им «засаду» или просто «убрать с дороги», как нежелательных конкурентов. Мы хотим от них одного — чтобы нас оставили в покое и и мы могли без помех развивать нашу торговлю. В ситуации, когда Британия имеет полсотни броненосцев против двадцати наших, любая мысль о превентивной войне — это безумие. Германский флот не направлен против кого-либо, включая Англию! Тем не менее… нельзя отрицать того, что англичане не упускают случая случая поинтриговать против нас и уколоть нас, где только возможно. Но я считаю и всегда считал, что Англии, по финансовым и экономическим причинам, очень трудно решиться на войну с нами. Я считаю, что Россия нуждается в мире в Европе и хочет мира. Я считаю, наконец, что и Франция, хотя она пока не смирилась с потерей Эльзас-Лотарингии и утратой законной гегемонии над континентом, которую она осуществляла на протяжении двух с половиной веков, хотя не оставила надежд на реванш, тем не менее не осмелится пойти на риск новой войны. Но я считаю, что в интересах всех этих стран держать нас в видимом состоянии нервозности и беспокойства4…
Оба спутника с почтением внимали очередной исторической речи кайзера, одной из тех, которые он любил произносить по любому поводу и при любых обстоятельствах, независимо от числа слушателей.
— Таким образом, все их угрозы, — неожиданно подвел итог своей речи кайзер, — всего лишь блеф. И никакого «положения, угрожающего войной», о котором ты просил, — он повернулся к Мольтке — мы вводить не будем.. Но я прошу тебя, Хельмут, отправить послание генералу Хетцендорфу5 с уверениями, что мы поддержим австрийцев, если на них начнут давить, угрожая войной. А эти грязные славянские разбойники, эти … сербы и черногорцы, без поддержки держав не начнут боевые действия.
Петергоф, любимое детище императора Петра Великого, пришелся по душе и императрице Виктории. Поэтому императорское семейство довольно часто отдыхало именно там, а не в Крыму. Вот только сегодня настроение у Михаила было отнюдь неподходящее для вакационного6 периода.
А ведь как прекрасно все начиналось. Император отлично выспался, в чудесном настроении позавтракал вместе с семьей. Новости о войне, переданные дежурным флигель-адьютантом, радовали сообщениями об очередных успехах флота и продвижением армии в Маньчжурии на юг. О Корее никаких новостей не было. Но Михаил решил, что ничего серьезного просто не произошло, поэтому Николаша ничего и не сообщает…
Идиллия была прервана новостью о прибытии камергера Штюрмера, который просился на доклад «незамедлительно вследствие возникших обстоятельств неодолимой силы». Уже тогда сердце Михаила забилось в предчувствии неприятностей. Когда же господин товарищ министра иностранных появился с покрытым
— Ваше императорское величество, — взволнованно сообщил Штюрмер. — Только что пришло сообщение — Германская империя признает аннексию Боснии и Герцеговины австро-венгерцами и предостерегает против вмешательства в этот вопрос со стороны прочих держав. Сербия уже прислала запрос о поддержке. Черногория пока молчит, но я…, — Борис Владимирович тяжко вздохнул, — полагаю, ваше величество, что она также не примет прислать соответствующий меморандум.
— Та-ак, — зловеще протянул Михаил Суровый. — Что с ответом на нашу ноту?
— Австрийцы молчат, но мы же послали просто ноту, а не ультиматум, — развел руками Штюрмер.
— Понятно. Как здоровье Александра Петровича7? — поинтересовался царь.
— Ему намного легче. Должен на днях выйти на службу, — ответил Штюрмер.
— Хорошо. Передайте ему мое благоволение и попросите от моего имени не манкировать лечением. Полагаю. вы и Чарыков справитесь, — приказал Михаил. — Доклад оставьте мне. И прошу незамедлительно запросить послов Британиии и Франции о мерах, которые соблаговолят принять их правительства в этой ситуации. Идите, Борис Владимирович, ждя ваших сообщений.
Как только Штюрмер вышел из кабинета, в него заглянул дежурный офицер. Которого Михаил озадачил вызовом военного и морского министров.
«Интересно, что затребуют французы и британцы? Собственно говоря, проблема не Вене, как таковой, а в Германии. Дядюшка Вилли поддержал Франца-Иосифа и пошел на конфоронтацию с нами. Только из-за того, что Венский двор практически единственный союзник Берлина. Ибо Рим давно уже колеблется… Однако и Стамбул прислушивается к тевтонским словам. Провинции они потеряли давно и не будут конфликтовать из-за них ни с Австрией, ни с Во всяком случае, по информации разведки именно германские инструкторы приводят турецкую армию под европейский стиль. И переговоры о дороге Берлин-Багдад возобновились, — он прошелся по кабинету. — Итак, Вильгельм решительно на стороне Вены. Значит и турки и болгары, которые быстро предали его деда, не успев быть освобожденными от турок, мгновенно переметнулись под крыло германского орла, будут в противниках. Не очень сильные противники, но в добавок к немцам и австрийцам образуют неприятный довесок. И если есть надежда на нейтралитет болгар, не всю же совесть они потеряли… То турки еще помнят 1878 год. И воспользуются возможностью для реванша… Провинции… Сербы и черногорцы, при всем своем желании, не смогут противостоять даже австрийским войскам. Если же к ним подсоединятся турки, а то и болгары… Черт, как же все не вовремя. Две войны нам не потянуть. Значит надо решать проблему дипломатическим путем… Получается так. Надо будет потом уточнить у Редигера и Дубасова. Но не думаю, что они скажут что-то новое. Так что дипломатия, дипломатия и еще раз дипломатия. Пока не прибыли министры надо зайти к Симе. Поговорить, а еще предложить написать родственникам. Что-то непонятно, с чего вдруг Франц-Иосиф так разошелся…»
А ситуация действительно складывалась не очень хорошо.Основные силы флота и больше шестисот тысяч нижних чинов и офицеров армии, из которых около половины составляли мобилизованные солдаты, воевало с японцами. Военная промышленность и транспорт еле-еле справлялись со снабжением этой армады в столь отдаленных от европейской метрополии районах. И еще одна война могла стать просто катастрофой. Тем более война один на один сразу против двух не самых слабых на суше имперских армий.
Примечания: