Удар Кувалды

Борчанинов Геннадий

Кучер хлестнул поводьями, и карета тронулась снова. Кувалда посматривал из-за шторки, внимательно сканируя каждого прохожего. Сегодня лучше было перестраховаться.

— Зато приедете целыми, — отрезал Краснослав. — День сегодня какой-то нехороший.

Пусть он выглядел параноиком, но он был живым параноиком.

Через два квартала кучер остановился возле полицейского участка, и Кувалда счёл это место приемлемым.

— До свидания, — произнёс он, по очереди прощаясь с отцом и дядей.

Афанасий Ильич крепко пожал ему руку, дядюшка

просто молча кивнул. Кувалда выскользнул из кареты на тротуар, поправил одеяло, до сих пор лежащее на плечах на манер мексиканского пончо, и пошёл к Гимназии, не обращая ни малейшего внимания на удивлённые взгляды прохожих.

Глава 4

Гимназия встретила майора Кувалду пустым фойе, гулким и холодным. На входе его остановила вахтёрша, княгиня Курбская, печальными серыми глазами глядя на его странное одеяние и чумазое лицо.

— Не велено тебя пускать, — вздохнула старушка. — Директор лично насчёт тебя распорядился. Исключил тебя.

Ожидаемо. Старый козёл исключил его, пока из Краснослава доставали пули. Заранее, не дожидаясь государева решения. Но в Гимназии слово императора — закон. Куда весомей, чем немецкое лопотание.

— Император меня зачислил обратно, — сказал Кувалда.

Курбская улыбнулась, словно это была не слишком удачная шутка.

— Варвара Петровна, я не шучу, — добавил он.

Майор знал, что в гимназии ему не поверят на слово. Поэтому сразу истребовал документ с царской подписью и печатью, который и показал вахтёрше.

— Ой, можешь не показывать! Я ж слепая, не увижу, так верю тебе! — запричитала вахтёрша.

— Как ваше здоровье, Варвара Петровна? — поинтересовался Кувалда.

— Ой, хорошо, Слава, вашими молитвами, — вздохнула Курбская. — Ну, ступай с Богом. Готлиба Карловича нет пока.

— Благодарю вас, Варвара Петровна, — кивнул майор, убирая всемогущий документ обратно в складки одеяла.

Он отправился в общежитие, к своей комнате, надеясь, что его вещи не выбросили. Пустые коридоры Гимназии выглядели покинутыми и брошенными, скорее всего, все ученики находились в городе, в гуще событий, и только Кувалда спокойно шёл в свою комнатку.

Краснослав повернул ручку, вошёл в комнату. Семён Сволов, как он и ожидал, делал уроки, сгорбившись над тетрадкой. Но едва скрипнула дверь, как князь повернулся на звук, вскочил и бросился Кувалде на шею. Краснославу стоило огромных усилий подавить рефлексы и не бросить князя с прогиба, поэтому майор просто похлопал его по спине одной рукой.

— Славка! Живой! — всхлипнул князь.

Кувалда, грязный и пыльный после происшествия в Зимнем, поморщился, ему было неприятно ощущать чужое прикосновение к потному телу, но Семёну, похоже, было всё равно. Князь Сволов широко улыбался щербатым ртом, радуясь, что его лучший друг жив и здоров.

— А Немец сказал, что исключил тебя! Всю школу построил и приказ зачитал, представляешь? — выпалил Семён.

— Ага, ага, — невпопад кивал майор. —

Меня император обратно зачислил.

— Ты с самим Императором разговаривал? — ахнул князь, наконец, отпуская его из объятий.

— Ну, вроде того, — не стал отпираться Кувалда.

Он прошёл к своей тумбочке, сел на корточки рядом с ней, открыл. Внутри было пусто, как в мёртвом космосе.

— Приехали… — пробормотал Краснослав.

— Слава, не переживай! Всё тут, у меня! — воскликнул князь, жутко радуясь тому, что он хоть как-то пригодился.

Семён открыл свою тумбочку, и Кувалда с облегчением увидел, что все его вещи лежали внутри, едва не вываливаясь из переполненного ящика.

— Немец всё выкинуть приказал, а я заранее всё к себе спрятал! — улыбнулся князь.

— Спасибо, Семён, — произнёс Краснослав, начиная перекладывать всё содержимое обратно в свою тумбочку. — Что ещё нового было?

Князь начал вещать какую-то ерунду про Пульхерию Анаксимандровну, у которой разболелся зуб прямо во время урока, и она отпустила всех на целых полчаса раньше, но майор быстро прервал этот словесный поток. Кувалде нужна была по-настоящему важная информация. Например, про Морозова, которого могли схватить полицейские во время облавы на дом Брауна, или про шайку цесаревича. В общем, про то, что могло хоть как-то пригодиться майору, в отличие от зубов старой географички.

Но князь ничего такого не знал. Только школьные слухи, не слишком важные и полезные. Больше информации можно было найти у Грибовской, которая знала всё, что происходит в гимназии и за её пределами, но Ядвига сейчас наверняка была в городе.

— Ага, понял, спасибо, — кивнул Краснослав.

Он закончил перекладывать свои вещи, подмечая, что не пропало ни единой булавки, князь сохранил всё. И даже остатки денег, аккуратно завёрнутые в авоське.

— А у тебя как дела, Слава? — спросил тот, снова садясь за уроки.

Кувалда пожал плечами. Рассказывать всё в деталях было бы излишним, но и держать друга в неведении было уже некрасиво. Князь Сволов заслуживал доверия.

— Тебе с самого начала и подробно, или кратко в общих чертах? — спросил Кувалда.

Семён захлопал ресницами, он явно не ожидал такого вопроса.

— Как тебе будет удобнее, — протянул он.

Майор отыскал в тумбочке барельеф, по-прежнему завёрнутый в рогожку, развязал бечёвки, провёл пальцами по резной поверхности, задумчиво глядя на изображение летающей тарелки.

— Что ты знаешь про рептилий? — спросил Краснослав.

— Ну… Э-э-э… Это пресмыкающиеся, гады… Есть голые, это жабы всякие, есть чешуйчатые, вроде всяких ящериц… Ты это к чему? Это в экзамене будет? — князь закусил кончик пера, крепко задумавшись.

— Не совсем так, но в общих чертах правильно. Жабы к ним не относятся. Вот, взгляни сюда, — Кувалда протянул ему поморский барельеф.

— Ха! Ничего себе! Что это? — удивился Семён, во все глаза разглядывая изображение богатырей и рептилоидов.