Удар Кувалды
Шрифт:
— Рептилии среди нас, Семён, — раскрыл тайну майор Кувалда. — И уже тысячи лет идёт борьба.
Князь заливисто рассмеялся, откинувшись на стуле.
— Ха-ха-ха! Смешная шутка! Репти… — Семён осёкся и замолчал, увидев совершенно серьёзное лицо Кувалды.
— Это не шутка, — произнёс Краснослав.
— А ты… — выдохнул князь.
— Сражаюсь с рептилиями, — подтвердил Краснослав.
Семён снова захлопал ресницами, не в силах переварить такую новость. Он во все глаза смотрел на своего давнего друга, пытаясь хотя бы представить, как тот бьётся против рептилий, но не мог.
— И эти рептилии хотят
Князь широко раскрыл рот, будто хотел что-то сказать, но не мог издать ни звука.
— Надеюсь, ты сохранишь это в тайне, — добавил Кувалда.
— Я — могила! Клянусь честью рода, никому! — Семён перекрестился для пущей уверенности, достал из-за шиворота нательный крестик и прикоснулся к нему губами.
Майор кивнул.
— Не говори даже самым близким людям. Так будет безопаснее, и для них, и для тебя, — сказал Кувалда. — Я мыться.
Краснослав взял полотенце с мочалкой и вышел, оставляя Семёна наедине с самим собой, переварить услышанное. Реакция мальчишки его порадовала. Во всяком случае, Семён ему поверил. Кувалда понимал, что сражаться в одиночку будет неимоверно трудно, и лучше бы обзавестись хоть какими-нибудь союзниками. Семён Сволов хоть и был слабым доверчивым мальчишкой, но в его груди билось сердце славянорусса, а значит, он тоже мог драться против поганых рептилий.
Общая душевая находилась в конце коридора, и Кувалда ступил в холодную сырость душевой, обмахиваясь полотенцем. Потемневшая от времени плитка, капающие краны и облупившиеся раковины наводили уныние, порой шокируя новоприбывших изнеженных барчуков, но Кувалде было не привыкать к спартанским условиям. Здесь даже была горячая вода, что вообще можно было назвать роскошью.
Он зашел в кабинку, включил воду, отрегулировал температуру, намылил волосы, тихо насвистывая имперский марш. Струйки воды расчерчивали ломаные линии на грязной коже, белесые шрамы от пуль выделялись яркими пятнами. Шкуру ему попортили изрядно, хоть это и было несравнимо со шрамами самого Кувалды. На коже Сычёва это были первые шрамы, и похоже, первые за всю жизнь.
Мыло вдруг выскользнуло из мокрой ладони, со звонким шлепком падая на пол, ему под ноги. Кувалда собрался наклониться за мылом, как в душевой послышались шаги, и он замер.
Вода вдруг стала ледяной, и по коже пробежало стадо мурашек, а все волосы встали дыбом. От разгорячённого тела повалил пар, застилая всю душевую, словно густой туман.
И из тумана послышался знакомый голос.
— Провокатор. Думал, тебе удастся так просто уйти?
Глава 5
Кувалда вполголоса выругался. Его застали врасплох, и это было недопустимо. Он всего лишь расслабился на мгновение, и тут же за это поплатился.
— Морозов, — произнёс он. — Тебя используют втёмную.
Из тумана послышался дружный смех. Никон Морозов был не один.
— Твои хозяева не те, за кого себя выдают, — сказал Кувалда.
— У меня нет хозяев! — рыкнул Морозов.
Туман стал ещё холоднее, сгущаясь вокруг Краснослава. Кожу обожгло холодом. Майор вышел из кабинки, осторожно ступая по мокрому кафелю и пытаясь увидеть хоть что-то в густом непроглядном тумане.
Рефлексы сработали раньше, чем Кувалда успел это
Кувалда заблокировал большинство ударов, но перейти в контратаку не успел. С другой стороны зашёл ещё один враг, размахивая обрезком трубы, и Краснославу пришлось отступить.
Негодяи знали, когда атаковать лучше всего. Голый человек максимально беззащитен, и не только потому что ничем не защищён. Стыдливость может бить по некоторым людям сильнее, чем кастеты и ножи, и чисто психологически человек может проиграть бой только за счёт стыда. К счастью, Кувалде нечего было стыдиться.
Верное чутьё славянорусса снова сработало, и Кувалда высоко подпрыгнул, как раз в тот момент, когда обрезок трубы просвистел прямо под ним. Краснослав сел на шпагат прямо в прыжке, ударами ног вырубая сразу двоих соперников. Приземление вышло не очень удачным, скользкий кафель ушёл из под ног, и Кувалда упал на пол, в тот же момент перекатываясь от ещё одного удара трубы.
Внизу, под пологом тумана, виднелись чьи-то ноги и лежащие тела, тут же валялась выбитая бритва. Кусок мыла сиротливо лежал возле самого слива. Кувалда вскочил одним чётким движением, возвращаясь к сражению, ударом ноги с разворота вырубил ещё одного врага, подкравшегося в тумане опасно близко. Противник отлетел к раковинам, осколки фаянса брызнули во все стороны, из вывороченного крана хлынула вода.
Краснослав сорвал с вешалки махровое полотенце, взмахнул им в воздухе, скручивая в тугой жгут. Один из нападавших бросился на него с кулаками, майор Кувалда перехватил его удар полотенцем, ловко оборачивая его вокруг запястий врага. Он потянул за края полотенца, противник не смог удержать равновесия, пошатнулся, и волосатое колено Кувалды врезалось прямо в лицо противника.
— Сычёв! Ты скользкий ублюдок! — прокричал Никон, и в тот же момент туман начал оседать на стенах и потолке белесым инеем.
Изо рта стали вырываться облачка пара, морозный воздух обжигал кожу и лёгкие. Мокрые волосы смёрзлись в один ледяной комок. Кувалда почувствовал, как мороз высасывает из него все силы, а мокрая кожа покрывается коркой изо льда.
— Тебя используют, Никон! А ты и рад услужить! — прорычал Кувалда, стуча зубами от холода.
Морозов до сих пор ухитрялся держаться подальше, и холодный туман надёжно скрывал его от взора Кувалды.
— Ты меня подставил, Сычёв! Теперь все думают, что я — крыса! — выкрикнул Морозов.
Похоже, именно поэтому Никон решился на подобную драку. Он, судя по всему, видел, что из себя в бою представляет Краснослав, или Левский ему рассказал, но он решил взять Кувалду хитростью и числом.
— Ты подставился сам, Никон, — произнёс Кувалда.
Туман рассеялся, и майор наконец увидел своего противника. В глазах Морозова плескался страх, и это придало Кувалде сил.
— Сдохни! — взвизгнул Морозов, выставляя руки перед собой, и на Краснослава обрушился поток ледяного ветра, вытягивающего жизненные силы.